Преддверие войны - стр. 1

Женевьева Васильева молча слушала подругу Марфу Дерябкину, хмуря свои тонкие, как будто нарисованные карандашом, брови.

– И куда он исчез, интересно?

– Сама не знаю, все говорят, что болен, а когда заболел, чем, и в какой больнице лежит, никто не знает.

– Прямо совсем никто и не знает?

– Нет. В деканате это никого не интересует, а фон Биттенбиндер упорно молчит и, судя по всему, знает не больше, чем другие.

– Хороший друг, – усмехнулась Женевьева. – Ясненько, всё меньше у нас с тобой, Марфа, остаётся первокурсников.

– Да, – поддакнула та, – уже троих с первой сессии отчислили, а скоро уже и вторая наступит, всего-то три месяца осталось, а она посложнее окажется.

– Конечно, набирали всех подряд, да ещё вне конкурса. Вот такие и не выдерживают учёбы, – выразила своё недовольство Женевьева просто для того, чтобы перевести на другую тему опасный для неё разговор.

– Да, не выдерживают, – вновь поддакнула Марфа, – и этот Дегтярёв тоже сюда попал по набору, как сирота. Отец у него, видишь ли, погиб на фронте, и что теперь, всех подряд брать? А он вот заболел, и отчислят его, это уж ясно, как день!

– Что ты сказала, повтори? – мгновенно вспыхнула от злости Женевьева.

Она никогда не замечала за собой гнева, просто не приходилось, но то чувство, что внезапно охватило её, заставило задрожать губы, а глаза вспыхнуть явной злостью. В другой момент она смогла бы сдержать себя или не показать чувства так явно, но сейчас эмоции захлестнули девушку.

– Так это, заболел, и отчислят его, – со страхом глядя на лицо подруги, внезапно ставшее очень злым, пролепетала Марфа, явно не понимая, с чего та не на шутку рассердилась.

– Нет, что ты до этого сказала, повтори то, что сказала про его отца?!

– Так это… погиб у него отец на фронте, но это же не даёт ему право поступать именно в Павлоград, – гораздо тише, но и более упрямо ответила Марфа.

– Марфа! – скорее выплюнула из себя, чем сказала имя подруги Женевьева, – сколько у тебя родственников за сотню лет погибло или оказалось ранено во всех прошедших войнах?

– Ааа, эээ, мы же купцы старинного рода, мы деньги зарабатываем, а не воюем.

– Так вот, Марфа, – и Женевьева наклонилась над подругой, хищно раздувая ноздри своего точёного аристократического носа. – Все мои родственники, как со стороны мамы, так и со стороны папы, воевали. Дядя пришёл с войны без ноги, дед погиб, и так в каждом поколении. Все мужчины моего рода были офицерами и абсолютно все служили в армии, либо в гвардии. Кому-то повезло, и на его долю не пришлось войны, а кто-то сражался за свою жизнь не на одной войне, а то и всю жизнь этим занимался. Я знаю всё о своих предках, как они воевали и чего им это стоило. А ты смеешь изрыгивать из себя такие слова в отношении юноши, чей отец был дворянином и погиб, защищая таких, как ты, купцов? А?! Что вы сделаете, когда начнётся война, побежите из страны спасаться, или что? А она уже не за горами, поняла, д… Марфа?!

– Да я что, я ничего, – испуганно затараторила юная купчиха, – так просто, к слову пришлось.

– Я тебе язык вырву, если в следующий раз такое ляпнешь, поняла? – никак не могла успокоиться Женевьева, откуда только и слова жесткие брались, да и злость такая, которую она в себе никогда не чувствовала, а тут прямо за сердце схватило.

Она отстранилась от Марфы, взяв себя в руки. Интересно, почему она так разозлилась? Вроде, да, купчиха сказала бестактность, но она подобное говорила постоянно, по разным поводам, и хватало холодного одёргивания, чтобы та затыкалась, а тут прямо взбесила своим свинством и пренебрежением. Наверное, это всё из-за тревоги за Дегтярёва, будь он неладен! Ничего, зато Марфа ничего не заподозрит и примет яростную тираду в счёт защиты её предков.

Немного успокоившись, Женевьева двинулась дальше, а Марфа, словно верная собачонка, засеменила вслед за ней. По поводу этой дружбы Женевьева не обманывалась: сейчас Марфа строит из себя верную подругу, но с радостью станет кусать её за пятки, если она падёт ниц.

Всё это понятно, но пока Марфа нужна: в чём ей не откажешь, так это в умении вовремя узнавать последние сплетни и новости, и подкупать нужных лиц. В этом она настоящая дочь своего отца-купца. И всё же, что случилось с Дегтярёвым, он отсутствует на занятиях уже третью неделю, сначала болел, потом появился на один день в академии и вновь пропал.

О повторном пропадании Дегтярёва сообщила та же Марфа, через неделю после этого разговора. Всё это время Женевьева, мучаясь сомнениями и не признаваясь сама себе в том, не знала, как найти Дегтярёва и как ему помочь.

– Дегтярёв сегодня появился с утра, а потом вновь пропал, – с жаром поведала она графине.

– Куда пропал? – захлопала Женевьева ресницами, – он же выздоровел?

– Да, и снова исчез, я пока не дозналась, куда и почему, но сегодня же узнаю, через Ефима.

– А он откуда узнает?