Предчувствие - стр. 29
Этой ночью Алекс так и не приезжает, хотя Мия его очень ждёт. Даже не отзванивается, не предупреждает, чем сильнее раздражает владелицу нового тела, которая в огромном, напоминающем замок Дракулы, доме ощущает себя совсем неуместно. Мия бесится весь день, мечется из угла в угол по залу, отрабатывая непонятные ей движения, просто поддаётся моменту, памяти тела, а потом плюхается прямиком на пол и заседает в интернете. Поисковая строка гласит: «Прошлые жизни».
Мия думает ещё, стирает написанное и вбивает заново: «Телесная память», и начинает читать. Голова уже разрывается от терминов, заумных объяснений, многочисленных рассуждений, но один вывод вырисовывается ясно: тело – это инструмент системного восприятия, и оно также хранит выработанные годами рефлексы. Она отрывается от экрана, поворачивает голову к огромному зеркалу, вновь себя рассматривая, а в мыслях вертится лишь одна фраза: «Кто же ты?»
Кем бы эта девушка ни была – она талантлива, уж это Мия может понять, как никто другой. Подобное притягивает подобное? Поэтому ей досталось такое новое тело? Мия вздыхает, откидывается назад на спину, растягиваясь на линолеуме, и смотрит вверх, словно сквозь потолок ввысь. В голове никак не укладывается произошедшее, будто это и не с ней, и не она, не тут и не сейчас. Напряжение, держащее её вот уже несколько месяцев после смерти бабушки, всё ещё не отпускает свою добычу, цепляется крепко и лишь сильнее сжимает острые клыки на шее. Мия не поднимается, пока не становится совсем зябко. В особняке всё также пусто и тихо, как на кладбище или в склепе, что хочется закричать, лишь бы разбавить гнетущую обстановку, но удаётся сдержаться.
Она бредёт по широким коридорам, скользя безразличным взглядом по причудливым гобеленам, замудрённым картинам, изгибающимся одиноким канделябрам. Никогда такие вещи её не интересовали, да и особого восхищения или удивления не вызывали. Мия даже не сразу понимает, что коридор становится всё уже с каждым новым поворотом и ответвлением. Вчера по приезду она не обратила внимания, но сейчас понимает, что три этажа – перебор даже для такого человека, как Марго.
Мия заканчивает осмотр как раз последнего, такого же необитаемого, как и остальные, этажа и уже собирается возвращаться, когда замечает в самом углу в темноте тонкую полоску приглушённого света на полу. Она хмурится, однако любопытство берёт верх. Подойдя вплотную, натыкается на стену, но ведь свет откуда-то исходит? Мия, контра своим инстинктам, которые буквально кричат о том, что не стоит лезть в потайные проходы, особенно в домах мафиозных семей, начинает ощупывать поверхность в непроглядной мгле, пока не ощущает под пальцами небольшую выемку, напоминающую замочную скважину. Она опускается на одно колено, не отстраняя пальцев от находки, и начинает скрести по ней, чувствуя, как ногти отдирают что-то смутно напоминающее… Скотч? Ещё пара движений и это мешающее нечто наконец снято, теперь можно различить небольшую расщелину, отсвечивающую красным.
Наклонив немного голову, Мия прикрывает один глаз, а вторым припадает к отверстию и тут же рывком отскакивает назад. Она жмурится, встряхивает головой, делает глубокий вздох и возвращается на место, чтобы убедиться, что увиденное не является бредом неокрепшего от перемещения сознания. За потайным входом – спальня, окутанная слабым красным светом, а прямо напротив двери расположена кровать, на которой лежит пожилого вида мужчина. При таком освещении довольно сложно что-либо различить, но Мия отчётливо видит многочисленные трубки, проведённые к человеку, маску на его лице, угол странного аппарата. Из-за красного света всё это напоминает персональный ад для одного единственного человека, который как раз лежит в его центре. Становится жутко вдвойне. Мия наконец отстраняется. Это не её дело. Может, это отец Марго? Может, он болеет, а она присматривает за ним? Тогда почему в доме никого нет? Или…