Предчувствие - стр. 28

В доме никого не обнаруживается, ни души, одна темнота и пустота. Вот где стоит снимать фильмы ужасов: чего только стоит эта атмосфера загадочности, жути точно напустит даже на самого смелого. Единственный признак того, что тут всё-таки кто-то обитает – до отказа набитый холодильник. Мия закидывается первым же, что под руку попадается, и, придерживаясь для страховки за стены, проходит к тому самому бальному залу.

Тихо так, что хоть волком вой. В другое время она бы наверняка молилась на это полное одиночество, но не так, не в таком месте. От мыслей отвлечь может лишь привычная тренировка, в которой хоть и нет смысла, но это – то самое, оставшееся от прежней жизни, что успокаивает совсем как в период страданий от обречённой связи. Зайдя в зал, первым делом Мия становится у станка. Надо вспомнить, как когда-то, руку вверх и в сторону, давай же, Савицкая! И тут же вслух чертыхается. Новая попытка, ну, Абилева! Получается, также легко, также плавно, ноги двигаются сами, и она отпускает себя, позволяет памяти тела взять вверх.

Мия плывёт, скользит, летит, ведомая неизвестными рефлексами. Танец получается сам собой, каждый прогиб и новое па – это не она и она одновременно. Определено, кем бы эта девушка не была, танцы – её стихия. Сразу захотелось узнать о ней больше. Пока Мия думает у кого бы лучше спросить, раздаётся звонок. Новый телефон, найденный в штанах с утра, звенит стандартной трелью. Этот номер она узнает из миллиона.

– Лекс?

– Не разбудил? – Услышав отрицательный ответ, он продолжает: – Как ты?

– Тестирую новое тело. – Мия фыркает. – Оно странное.

– В каком смысле странное? – Напряжение в его голосе чувствуется даже через трубку.

– Мне кажется, она была танцовщицей или типа того. – Мия прижимается поясницей к станку и на полном автомате вытягивает одну ногу в носке в сторону, хмурится. – Точно…

– Тебе там… – Алекс подбирает слова. – Не скучно?

– Хочешь знать, не пугает ли меня этот жуткий особняк? Или боишься, что мне одиноко?

Молчание по ту сторону, как подтверждение её догадкам, и от этого сразу становится легче. Сама не замечая, Мия вытягивается по струнке, становясь на носки, одной рукой придерживая смартфон, второй цепляется за поручень:

– Я хочу знать кто она. Стоит спросить у Марго?

– Пожалуй. – Уклончивый ответ и совсем неожиданно. – Я соскучился.

Судорожный выдох, и невесть откуда взявшееся тепло появляется в груди. Мие кажется, что этот её вздох разнёсся по всему особняку, а на лицо так и просится улыбка.

– Я тоже. Эм, Лекс… А у тебя видений ещё не было?

Молчание затягивается, слышен лишь стук пальцев по чему-то твёрдому, но она привыкла, ради такого можно и подождать, дать бывшему другу возможность собраться и сказать всё честно, но услышанное даже немного разочаровывает.

– Нет. – Опять долгая пауза. – Может, дело в том, что эмоции недостаточно сильные.

– Может.

Мия не хочет признаваться даже себе, что это ей не нравится, но Алекс прав. Откуда было взяться сильным эмоциям, когда она, настолько уставшая от перехода, вчера и вовсе была не в себе. Причём, как фигурально, так и буквально. Из размышлений вырывает ставший родным голос:

– Я поговорю с Марго, чтобы она дала информацию об этой девушке.

Она не прощается и слов прощания не ждёт, а просто скидывает входящий. Чисто детский поступок, поэтому Мия злится на себя сильнее. Нельзя так, Лекс не виноват. Но иррациональный страх, что всё может повториться и её снова не будут ощущать в то время, как она страдает, никак не хочет покидать разум. Возродившаяся заново Мия пытается убедить себя, что Алекс не такой, лучше Влада, не посмеет предать и обмануть, но это не помогает. Только тело, словно отдельно от своей обладательницы, двигается под несуществующую мелодию по всему залу: раскрывается, изгибается, извивается и порхает, будто живёт своей жизнью.