Предатели - стр. 45
О чем только думал?
Кто же по доброй воле сбегает от таких денег?
Раскидываю руки, чтобы отпустить, наконец, все это дерьмо.
Пусть сожрут себя сами.
И Монашка вместе с ними.
Она такая же, как Островский – не зря же стала его Золотой маткой.
А я просто съебусь от всего этого и начну новую жизнь. В лучшем мире за океаном.
22. Глава двадцать вторая: Анфиса
Глава двадцать вторая: Анфиса
— Как ты себя чувствуешь? – неожиданно и как-то даже как будто с искренним интересом спрашивает Марат за завтраком. И в ожидании моего ответа даже откладывает в сторону телефон, что для него – такая же редкость, как и выпавший в Африке снег. Хотя, с этим глобальным потеплением…
Промокаю губы салфеткой и изображаю улыбку.
Я ждала этот вопрос.
Потому что готовилась к нему.
— Мне немного… нездоровится, - говорю максимально сдержано и тихо.
Не хочу, чтобы Островский решил, будто его долгожданный ребенок причиняет мне дискомфорт.
Я же должна радоваться.
Я же должна благодарить небеса, что у нас все так хорошо сложилось.
— Может, покажешься врачу? – продолжает играть в «заботливого мужа» Марат. – Мне не нравится твой цвет лица.
Мне, правда, не хорошо последние дни. И задержка
И сегодня, как только Марат уедет на работу, я сделаю все купленные тесты на беременность. Кажется, их пять или шесть – я брала все с максимальной чувствительностью, обещающие самый точный результат чуть ли не через пару дней после зачатия.
Но прошло уже почти две недели, поэтому…
Мысленно скрещиваю пальцы.
— У меня как раз сегодня плановая консультация, - успокаиваю Островского.
— Делай все, что он скажет, - снова возвращается к командному тону Марат и все-таки скашивает взгляд в телефон. – Я не хочу, чтобы с моим сыном что-то случилось. Даже пока он в твоем животе.
Так и подмывает спросить, что будет, если родится девочка, но я не настолько безумна, чтобы дергать тигра за усы. Поэтому в который раз просто поддакиваю и прикидываюсь китайским болванчиком, кивая в ответ на каждую его «просьбу».
Через полчаса, отдав какие-то распоряжения Агате, Островский уезжает.
Я поднимаюсь к себе и, ссылаясь на слабость, даю понять, что ближайшие пару часов собираюсь провести в постели, набираясь сил перед визитом в клинику. Но все же на всякий случай запираю дверь на защелку – после того случая моя надзирательница перестала утруждать себя стуком в дверь. Теперь она просто заходит и обозначает свое присутствие уже постфактум.
У меня дрожат руки, когда один за другим раскладываю тесты на тумбе около раковины.
Делаю глубокий вдох и говорю своему отражению в зеркале, что самое время узнать, будет ли у пирамидки стержень или самое время повторять подвиг старшей сестры.
Первый тест через пару минут показывает уверенные и четкие две полоски.
Я держу «палочку» в руках, тяжело опускаюсь на край ванной и прикрываю рот рукой, чтобы не выдать себя вздохом удивления. Почему так – не знаю. Я сделала все, чтобы эта беременность случилась, я ждала ее и молила бога, чтобы все получилось, потому что на другой чаше весов лежала моя жизнь и жизнь моей, пусть совсем не идеальной, семьи.
Но сейчас, когда первый же тест показывает положительный результат, у меня что-то похожее на шок.
Все получилось?
Гипнотизирую полоски взглядом, как будто они могут исчезнуть мне назло.