Предатели - стр. 22
Он делает жест – и девушка добавляет ожерелье в список покупок.
Еще там часы из белого золота, серьги, пара колец, три браслета…
Я не очень хорошо помню.
Покупки забирает охранник, но Марат все равно не спешит уходить.
О чем-то шепчется с девушкой за кассой. Точнее, не шепчется – говорит вполне обычным голосом, только немного тише обычного.
Ему плевать, что я могу услышать, как он интересуется, что бы хотела получить в подарок она. Якобы за прекрасный сервис. А на самом деле…
Я немного поворачиваю голову, и испытываю глубокое отвращение к взгляду этой девицы, которым она оценивает меня с ног до головы. Никак не может понять, отчего же не радуюсь всему этому богатству, почему не становлюсь перед мужем на колени, чтобы выказать всю глубину моей признательности. Она, сразу видно, готова хоть сейчас.
Возможно, если он будет насиловать ее так же, как насилует меня, в следующий раз, когда на горизонте ее жизни возникнет еще одна «не очень счастливая жена олигарха», ей уже не захочется смотреть на нее, как на дерьмо.
— Я задержусь сегодня после работы, - говорит Марата, когда мы снова оказываемся в салоне его автомобиля. – Скажешь, чтобы ужин готовили на тебя одну.
Он никогда не говорит, в котором часу вернется.
Так что сегодня делает это намеренно, чтобы дать мне понять – та девица будет более благодарной за его внимание и заботу.
Возможно, нужно хотя бы попытаться изобразить сцену ревности.
Но я не могу.
Только спрашиваю, что он хочет на ужин.
Марат оставляет вопрос без ответа, и продолжает:
— Диана записала тебя к доктору завтра на два часа дня.
— К доктору? Я хорошо себя чувствую.
— И мне это не нравится, - жестко обрубает Островский.
Он очень выразительно смотрит на меня злыми синими глазами.
И, пусть не сразу, но до меня постепенно доходит, что он имеет ввиду.
С момента нашей первой брачной ночи – кошмаре, который я никогда не смогу забыть – прошло уже три недели. Марат регулярно использует меня. Назвать то, что происходит в нашей постели как-то иначе, не могу даже в мыслях. Он просто приходит, выбирает позу, которая ему нравится, берет меня и кончает.
Островский хочет наследника благородных кровей.
Скрестить ту ветку его семейного древа, которая тянется от каких-то польских князей – с моей.
Хочет наследника, про которого будет говорить, что в его жилах течет кровь Романовых.
— Надеюсь, Анфиса, - Островский без предупреждения хватает меня за подбородок, сдавливая до россыпи красных пятен перед глазами, - с тобой все в порядке. В противном случае я буду очень… очень расстроен.
Я даже не знаю, что ему ответить.
Каждый раз, когда мне начинает казаться, что я привыкаю к его грубому обращению, Островский делает что-то вот такое – и я снова трясусь от страха.
Потому что теперь живу в его мире. Вселенной, где правят некоронованные короли, которым ничего не стоит превратить жизнь человека в кошмар. Любого человека, если он стоит хотя бы на ступень ниже. А я для него просто паразит, которого он вынужден терпеть рядом по необходимости. И стоит мне взбрыкнуть…
Он как будто понимает, о чем думаю.
Хотя неудивительно. За столько лет наверняка научился читать по лицам. Иначе не был бы он Маратом Островским – человеком, который богат настолько, что под него не рискуют копать даже самые правдолюбивые СМИ. Не считая парочки совсем уж бесстрашных блогеров.