Предатель. Я с твоим братом - стр. 27

Она напилась, а ты в адеквате и обязан принять тот факт, что сейчас вот так нельзя. Нельзя. Это ведь изнасилованием будет.

Какое, к черту, изнасилование? Она будет кричать разве что от удовольствия. Мокрая, извивающаяся, на мне сверху, подо мной, рядом со мной. По-всякому будет. Рыкнув, упираюсь лбом в стенку возле малышки, а та поворачивает голову и облизывает мне мочку уха.

Твою мать.

В какой-то совсем уже обезумевший момент мне удается прекратить лапать выступающие соски и оторваться от сладких губ. Проезжаюсь по взмокшему лицу своим и дышу часто и много. Вижу, как по тоненькой шее стекает капелька пота и в этот же момент слизываю ее, как конченный псих.

Мне нравится разливающий во рту сладостный вкус моей девочки. В глазах темнеет, и я остро нуждаюсь в чем-то, что прямо сейчас оторвет меня от нее. Не могу. Руки сильнее сжимаются на тонкой талии, пока Арина продолжает испытывать мое терпение.

В этот раз другое. То, на которое я уж точно сейчас не рассчитан, потому что член буквально готов вырваться из штанов и побежать вперед. Я и так слишком сильно упираюсь в ее выдающиеся бедра, находя в этом особую зависимость. В голове калейдоскопом вращаются картинки того, как это будет в другом месте и без одежды.

Не сейчас. Не сейчас, но…когда-то.

—Лев, царь зверей, — икнув, она смеется, обхватывая мое лицо ладонями. Мягко водит по щекам и улыбается, одаривая поплывшим взглядом. Она в говно. А я готов на стену лезть от досады.

Терпи, Лев, царь зверей, епта.

На губах малышки поблескивают остатки губной помады со вкусом малины, я теперь тоже сверкаю как диско-шар.

Терпи, мужик, и пройдет по твоей улице фургон мороженого, будем его жрать до потери пульса.

—Пойдем, — хрипло шепчу, обхватив Арину за талию.

—Нееет, Левушка, а как же вечер…инка, — снова икнув, малышка упирается в мою спину плашмя всем телом и гладит лопатки. Что ж ты делаешь? Я ж в шаге от того, чтобы затолкнуть тебя в первую попавшуюся комнату и сделать своей по-настоящему.

Передернув плечами, разворачиваюсь. Теперь Арина обхватывает меня за шею и повисает. Ее волосы разлетаются по мне веером, теперь аромат сносит меня наповал. Его много, а я не способен его выдержать, чтобы не потянуться и не зарыться лицом в то, что доставляет так много наслаждения.

Риша медленно моргает, и я останавливаюсь на том, что снова и снова теряюсь от взмаха длиннющих ресниц. Блять, да меня от всего вставляет. От всего я торможу.

Перевожу взгляд в стенку и подхватываю малышку на руки.

—Уииии вжиииих, — Ариша размахивает руками и верещит так, что мои друзья, стоя поодаль со стаканом чего-то ядреного (такого, что пила и моя), начинают улюлюкать. Кто-то снимает на камеру. А похуй.

Ариша в итоге обхватывает меня за шею и довольно трется лицом.

—А теперь покатай меня, большая черепаха!

Да, так меня еще не обзывали, конечно, но я ржу, потому что малышку такой я не видел никогда.

—Малыш, не крутись, а то…

—Уронишь?

—Отшлепаю, — хмыкаю, опуская при этом ладонь между лопаток. Притянув Аришу ближе, замечаю, что кто-то делает снимок. Прекрасно. Мы здесь явно смотримся на миллион долларов.

Выйдя на улицу, сразу иду к машине, пока малышка начинает меня гладить по лицу и водить носом по щеке. Мне стоит больших трудов не сорваться, а продолжать перебирать клешнями.