Предатель. Я с твоим братом - стр. 26

— Еще раз, Любимая, и я не посмотрю на то, что это мой друг, твой друг или какой-то левый тип. Я выбью из него все дерьмо, и это будет на твоей совести, поэтому лучше не провоцируй меня, малышка.

А после он впивается в мои губы жестким поцелуем, на который я отвечаю, точно только этого и ждала весь вечер. Это поцелуй — наказание, заставляющий подчиниться его воле. Лев слетает с тормозов, кусает мои губы, жадно шарит руками по телу, осыпает мелкими влажными поцелуями подбородок и шею. Настойчиво толкается в меня бедрами, давая почувствовать свое возбуждение.

— Хочу тебя, Любимая. Так хочу, — тяжело дыша, шепчет в шею.

И я хочу его.

Я хочу Льва? Мне кажется, что сильно...С ума сойти, какой он красивый, а как целуется.

Это последняя мысль, прежде чем я перестаю соображать. Накатывает слабость, а потом в глазах темнеет…

10. Глава 10

ГЛАВА 10

ЛЕВ

У меня срывает крышу. Я вообще смутно понимаю, что происходит. Разве что стоит принять во внимание тот факт, что я чертовски влип, и что я трогаю ее грудь через тонкую ткань, скрывающую внушительную такую троечку. И мой мозг плавится.

Он расползается в разные стороны. Я вроде как понимать должен, что перебарщиваю, что это предел. Что это — финиш, дамы и господа.

Трогаю свою девочку…Понять…бы, как…сдержаться. Никак. Нельзя. И понимаю лишь то, что…

Ее глаза прикрываются, и голова резко падает вперед. Воу. Полегче

—Стоять, бояться, малыш. Ну что ты? — хлопаю по щечкам, и она тут же открывает глаза, смотрящие на меня так, будто бы она реально под чем-то.

—Левушка, что-то мне так хочется…

—Чего?

Она смотрит на меня, а затем тянется ближе. Твою мать, это то, о чем я думаю? Да? Первая обхватывает мою шею и касается меня губами.

Я целую ее губы грубее, тверже, и мне в ответ…поступает такая же остервенелая реакция. Как не сойти с ума? Малышка отчетливо подается вперед, обводит губами мои, сталкивается языком и тихо стонет мне в рот, ухватившись за шею так крепко, будто бы от этого зависит выживание. Разве что ее, потому что у меня явная погибель.

В ней столько огня, в ней столько нераскрытого, столько пламенного, прыткого и такого…будоражащего, что у меня не получается сконцентрироваться, чтобы не раздеть и не сделать ее своей прямо тут у стенки.

Где вокруг куча пьяных студентов, норовивших заграбастать мою девочку. А хуец вам в лобец.

Я готов продолжать так, как был бы готов любой половозрелый мужик. Просто, блять, я готов вообще на все рядом с ней. Мне даже можно не прикасаться, я вдохнуть этот крышесносный аромат из распущенных волос.
По факту больше вообще ничего не надо, только стоять и смотреть, и я уже буду способен на несколько часов долгого и жаркого секса.

Грязного, грубого. Но нет. Тут мы снова возвращаемся к тому, что она девочка, а я у нее первый. И последний. РУКИ СВОДИТ В СУДОРОГЕ, НАСТОЛЬКО СИЛЬНО Я ХОЧУ ПОДДЕТЬ ПОЯС И ПРОБРАТЬСЯ ПОД ТРУСИКИ.

Так. Выдыхаем. Думаем о чем? О чем я, блять, могу вообще думать сейчас?

Мой мозг поплыл куда-то с астрономической скоростью. Не куда-то, а в этот манящий вырез. В эту ложбинку, по которой я прямо сейчас хочу провести языком, зарыться носом и замереть в одной точке, ведь теперь это мой персональный рай. Я опускаю руки на грудь и сжимаю, одновременно с этим крича самому себе «стой, дебил».