Предатель. По осколкам лжи. - стр. 4

Муж полностью переодел меня. Скупил гору одежды, постоянно повторяя, что супруга гендиректора охранного агентства не должна одеваться как школьница.

Только меха. Только бриллианты.

Но теперь всё будет по-другому. Ему меня не купить. Я не поддамся.

Я ведь уже не такая наивная, какой была ранее. И на его сладкие речи не куплюсь.

Переодеваюсь. Спешу в спальню сына.

Знаю, что Илья будет очень скучать по своим игрушкам. По тем роскошным машинкам и роботам, которые покупал мой муж в несметных количествах, чтобы завоевать любовь ребёнка.

И сам к нему привязался таким образом. Как к своему вложению. Не как к ребёнку.

Но я просто не хочу быть чем-то обязанной Демиду.

Илья - не его сын.

Да, он записан на его фамилию, но это только формальность. Оформили так для того, чтобы обезопасить Илюшу от злых разговоров. Я попросила, а Демид не возражал.

Сделал жест доброй воли.

Но он не признал мальчика в качестве своего сына. В метрике Илюши в графе отец стоит прочерк. И отчество у него – Максимович.

Именно так звали моего погибшего возлюбленного…

И я не хочу, чтобы Острогорский думал, что что-то должен нам. Хватит с меня. Наелась.

Обойдусь.

На комоде начинает разрываться стационарный телефон. Разносится сонатой Бетховена по гостиной.

Он нам не нужен и звонить нам, в общем-то, некому. Но Демид настоял, что домашний телефон непременно нужен.

Отказался его снимать.

Теперь понятно, зачем – чтобы меня контролировать. Точно знать, что я дома, пока он развлекается в чужой кровати.

И не быть застуканным внезапно.

− Алло? – Срываю трубку, подсознательно зная, кто звонит.

− Леся? У тебя выключен мобильный, я волновался. – В голосе супруга нежные нотки.

Меня же мутить начинает. И мушки перед глазами.

Не понимаю, как можно так искусно лгать. А ещё признаю, что в моём супруге погиб актёр.

Так сыграть любовь к постылой жене – уже своего рода искусство.

− Наверное, разрядился. – Бросаю строго. Оглядываю комнату на предмет своих вещей. И верхний ящик комода рву на себя.

Ничего не оставлю Демиду.

Может хоть завтра перевезти сюда свою Нину. Она ведь, наверное, мечтала тут жить с ним и дочкой.

В этой роскошной квартире Острогорского, отделанной по последнему слову техники, а не в обычной двушке в соседнем дворе.

Боже, какая ирония!

Ему даже лень было купить своей любовнице квартиру подальше, чтобы мы никогда не встречались. Наоборот, о себе подумал.

Чтобы добираться недалеко.

А ведь мы ходили в одни и те же магазины, могли посещать один и тот же салон красоты. И она наверняка давно знала, как я выгляжу. Следила исподтишка.

Чёрт…

− Милая, я рад, что ты послушалась меня и пошла домой. – Демид, как обычно не допускает даже мысли, что его могли ослушаться.

В его голосе – превосходство. И я уверена, что он улыбается сейчас.

− Часа через полтора – два я приеду, и мы поговорим. Раньше никак не могу, полный дом гостей, родители Нины, сама понимаешь…

− Интересно, а они не против того, что у их дорогого зятя есть первая жена? – Выдыхаю ехидно.

Хочу побольнее уколоть Демида, но и сама задыхаюсь от боли. Не знала, что могу так с ним разговаривать. И ненавидеть.

И дрожь бежит по телу.

− Они уверены, что мы с тобой на стадии развода. – Острогорский нервничает. Слышу это по его тону, а ещё по отрывистым фразам.

И это не может не радовать.