Предатель. По осколкам лжи. - стр. 3

– А Нину ты тоже любишь? – Завожусь с пол-оборота.

Знаю, что терять нечего. Не верю не единому его слову теперь. И эта фраза про любовь…

Разве она может теперь что-то значить?

И все эти задержки на работе. Ехидные слова секретарши. Странные сообщения на телефон ночью.

Всё встаёт на свои места. Все вокруг знали и смеялись надо мной!

И только я была ужасно глупой, что позволяла себе не замечать этого.

– Нина родила мне ребёнка! – Его хрипловатый баритон рушит все преграды. Делает меня недоженщиной, которой это так и не удалось.

Ставит на колени.

– Ну, прости, что за четыре года семейной жизни мне этого так и не удалось! – Дрожу, отчаянно пытаясь сдержать подступающие слёзы.

Они душат меня. Собираются в вязкий комок где-то в горле. И вздохнуть не дают.

– Ты же знаешь, я люблю Илью как родного сына… – Острогорский нервно дёргает шеей.

В его глазах – сталь, на лице – ни капли раскаяния.

– Но он всё-таки не твой сын, Демид!

– Знаю. Даже хорошо, что ты, наконец, узнала о Нине и Кире. – Выдыхает с облегчением. Опирается на косяк двери, а ещё пятерню в шевелюру на затылке запускает. – Я так устал скрываться.

– Очень рада за тебя. – Слёзы тихо катятся из глаз. Оставляют на скулах ломаные линии. – Теперь ты сможешь жить с ними открыто, ничего не боясь.

– Я тебя не отпущу. – В его голосе сквозит лёд.

А ещё он прищуривается, прожигая меня странным взглядом.

Так, что я мурашками покрываюсь.

– Ты нужна мне, Леся.

– Я не смогу жить с тобой после такого, Демид. – Отвечаю спокойно. Внутри всё переворачивается. Горит огнём.

Потому что это – конец. И это правда.

– Милая, - хватает меня за запястье. Притягивает к себе, отчего у меня перехватывает дыхание. – Не горячись. Вечером поговорим спокойно. Ты, я и Нина. Втроём. Всё обсудим.

– Втроём? Нет уж, спасибо!

– Леся, сначала выслушай. Ведь ты жила так несколько лет и не жаловалась!

– Я не знала, что ты мне изменяешь, Демид! Да ещё и живёшь на две семьи!

– Ну, так ничего не изменится, милая. – Ухмыляется.

Хочет дотронуться до моей щеки, но я не даю. Мотаю головой, отчаянно пытаясь сопротивляться.

В его глазах – ни капли раскаяния. И это больно бьёт под дых. Крошит мой мир на «до» и «после».

– Ни для тебя, ни для Нины. Просто всё станет проще. Для меня.

Отпускает мою руку, давая свободу действий.

Я же бегу к лестнице. Стараюсь не оглядываться.

Мне стыдно, что я всё это время верила ему. Была идиоткой, о которую вытирали ноги. И все, похоже, знали о том, что происходит.

Только я не догадывалась.

Выбегаю из подъезда завывая как побитая собака.

Слёзы катятся из глаз настоящим водопадом. Внутри – выжженная пустыня.

Как будто все чувства, которые я старательно взращивала семь лет к мужу, испарились окончательно.

Будто их и не было.

Хорошо, что сын сейчас у матери Демида. Я заберу его чуть позже, когда соберу вещи.

Неужели он и вправду думает, что я смогу спокойно поговорить с ним вечером? Да ещё и с его Ниной?

Соглашусь на то, что он будет жить на две семьи?

Нонсенс. Просто невозможно.

Значит, нужно успеть до его возвращения. А потом я заберу Илью, подам на развод и уеду.

И он нас никогда не найдёт.

Распахиваю дверцы шкафа, вытаскивая с полки чемодан.

Заберу только то, что принадлежало мне. То, что было на мне в день переезда в пентхаус Острогорского.

Толстовка, джинсы, пара футболок.