Предатель. Как ты мог, любимый? - стр. 5
– Рассказывай!
И тогда меня прорывает. Я начинаю мерить тревожными шагами кабинет подруги, заламывая руки и рассказывая про свой личный кошмар. А когда поднимаю заплаканные глаза на подругу, у меня перехватывает дыхание.
Она смотрит на меня с жалостью. Словно на умирающего человека, которому ты не в силах помочь.
– Ладка… – трагичным голосом говорит подруга, подходит ко мне и берет за руку.
Почему-то мне хочется вырвать свою дрожащую ладонь из ее хватки.
– Ты знала, да? – спрашиваю, сама не веря в это.
А когда она медленно кивает и по ее щеке катится одинокая слеза,я резко выдергиваю руку и отшатываюсь в шоке.
Глава 4
– Родная, пойми, – приложила ладонь к своей силиконовой груди подруга. – Я не хотела тебя расстраивать.
– Маша…
У меня такое чувство, что я задыхаюсь. Словно меня, как маленького котенка, кинули в ледяную воду. Я барахтаюсь, пытаюсь выплыть. Но не могу.
– Лада, послушай, – Машка морщится, выглядит так, будто она врач, который вынужден сообщить пациенту о смертельном диагнозе. – Ты же в своем Кирилле!
Имя моего мужа подруга буквально выплёвывает. В ее голосе отчётливо слышится едва сдерживаемая злость. Когда она стала относиться так к моему мужу? И почему я этого не замечала?
– Буквально святого в нем видела! Только нимб ему на голову не водрузила, честное слово.
– О чем ты таком говоришь? – шепчу я.
– Да о том, дурында ты моя, – продолжает жалостливо Машка. – Что ты бы мне не поверила. Даже покажи я тебе фото, как самый настоящий детектив.
Я пячусь назад и обессиленно падаю на диван. Обхватываю голову руками и начинаю раскачиваться из стороны в сторону.
– Я не верю, Маш. Это не мой Кир! Он не мог.
– Ага, – усаживается рядом подруга и осторожно поглаживает меня по плечу. – Ну тогда лысый – это цвет волос. Говорю тебе, видела я их! Правда, тогда девка ещё без пуза была.
– Где видела? – резко вскидываю голову я, поворачиваясь к подруге.
Та морщится с отвращением во взгляде.
– Из ЦУМа выходили, – Машка делает глоток из своего бокала. – У него руки все были пакетами забиты. А эта повисла на нем, словно утопающая, а Кир твой – спасательный круг.
Горло схватывает спазмом. Не продохнуть. Но я все равно цепляюсь за призрачную надежду.
– Как она выглядела? – спрашиваю тихо, в горле першит, словно песка насыпали.
Пожалуйста, скажи, что это была брюнетка или какая-нибудь коллега Кира, которую Машка не знает.
– Малолетка какая-то, – машет рукой подруга, а я замираю. – Блондинка. Хрупкая вся такая, я даже подумала, что ей и восемнадцати нет.
Это конец. Она описывает точь в точь мои мысли, когда я увидела Нику на пороге. Ошибки быть не может. Я застываю, словно во мне разом отключили все эмоции. Смотрю в одну точку невидящим взглядом.
– Что думаешь делать, м?
Как ни в чем не бывало спрашивает подруга. Я отвечаю не сразу.
– Я должна думать о своем малыше, – твердо шепчу пересохшими от напряжения губами. – Только о нем…
– Так и я о чем, Ладка, – горячо отвечает подруга. – Уехать тебе надо. Вот что!
– Куда уехать? – не понимаю я.
Машка отставляет пустой бокал в сторону. Поворачивается ко мне. Ее глаза странно блестят. Наверное, из-за выпитого вина.
– Есть у меня один знакомый, – загадочно тараторит подруга. – У него идея фикс – построить глэмпинг для богачей, которые хотят уехать из столицы. Рыбалка, барбекю, охота. Все по уму.