Предатель. Больше никогда - стр. 24
На резком повороте вцепляется ручонкой мне в коленку.
И во мне что-то такое странное отзывается на это её движение. Страх, что она вылетит из этого вагончика? Хотя там скорость минимум, и ребёнок пристёгнут ремнём. Желание сделать так, чтобы ей не было страшно? Я не знаю! Но зачем-то приобнимаю её за плечи...
Красивая. На Абрамову похожа очень. Только глаза, как у меня... Ну, блин! Мужиков с карими глазами - миллионы! Ни фига это не доказательство нашего родства.
- Будешь? - отрывает кусок и протягивает мне в липкой и, скорее всего, не очень чистой ладошке.
- Да я не очень-то сладкое люблю.
- А что ты любишь? - хмурится, как будто не любить сладкое - само по себе преступление.
- Ну-у-у, - задумываюсь я. - Из еды?
- Ну-у-у, можно из еды, - милостиво разрешает она.
- Пельмени люблю домашние. Борщ, котлеты, курицу, картошку-пюре...
Я уж и не помню, когда вот эту всю, перечисленною мною, домашнюю пищу, я ел. Вечно на доставке живу или по ресторанам питаюсь.
- А у нас котлеты с картошкой дома есть. Хочешь?
- Хочу.
- Тогда давай еще разочек на чашечках покатаемся и поедем к нам кушать?
- А мама твоя разрешит?
- Конечно. Мама всегда говорит, что нужно накормить голодного. И помочь этим... как их там.. нажда... неждающимся.
Ну да. Ты, Багиров, голодный и нуждающийся. Дожил ты, Багиров...
Везу их по уже известному адресу.
Маша засыпает в только что купленном детском кресле. Умаялась. Полдня на аттракционах и батутах скакала.
Абрамова старательно игнорирует меня.
Что, Варвара, боишься к себе в гости вести? Как раз познакомлюсь с твоим хахалем. Ага?
- Вот здесь поверни налево, - показывает совсем в другую от ее дома сторону.
Послушно еду.
Останавливаемся рядом с неприметной старой двухэтажкой.
Выходит.
Выхожу следом.
Открывает дверь машины со стороны девочки. Осторожно, стараясь не разбудить, расстегивает ремень.
Че-то я не понял? Оглядываюсь вокруг. А чего это сюда?
- Мы здесь квартиру снимаем, - кивает в сторону дома. - А ту пришлось продать.
Офигев, пытаюсь сложить воедино всю эту информацию.
Она тянет ребенка из машины.
Приходится отодвинуть и взять Машу на руки.
- Веди, я сам отнесу.
Это и есть саморазрушение. Потому что ребенок на руках... Беззащитный, сонный. Доверчиво жмется к груди, не просыпаясь. Волосы растрепались и прилипли к шейке. Длинные реснички лежат на щечках. Теплая. Мягкая. Девочка.
-Егор, - еле слышно зовет Абрамова, когда мы входим в темный подъезд.
- Что? - почему-то хриплю я.
- Зачем ты это делаешь, Егор?
Затем, что понять хочу... Затем что тебя, мерзавку, наказать хочу!
Затем, что хочу.
В квартиру не пускает. Отпирает и, распахнув двери, забирает девочку у меня. Я не настаиваю. На хер. Не хочу. Я на сегодня достаточно саморазрушился. Хватит.
Восстановиться надо.
Еду в гостиницу восстанавливаться. Вызываю Эдика из соседнего номера. В ресторан не хочу. Хочу нажраться в хлам. Но завтра дел куча. Поэтому в хлам тоже не получится.
В магазине рядом с гостиницей покупаю бутылку коньяка и колбасу с сыром. На двоих достаточно для саморазрушения?
Эдик ест и пьёт. Мне, кроме коньяка, ничего не лезет. Если бы котлеты с пюре, а колбасу не хочу... Но коньяк идёт за милую душу.
-Ну, что там интересного накопал про Абрамовых и их фирму?
Дорогие мои, нажимайте "мне нравится", если книга пришлась вам по душе!