Предать себя - стр. 7

— И что это значит?

— Да кто его знает? Просто он самый странный из них. Вроде добрый, юморной, отзывчивый, но странный. К нему вон все девки бегают, кто с чем: то тему объяснить, то телефон настроить, то ноут. Но всё мимо. Нет, он помогает, чинит, настраивает, улыбается так, что теряешь в ногах силу твёрдости, и на этом всё. Его ни разу ни с кем не видели. Он вроде как со всеми и ни с кем одновременно. Поговаривают, что он гей.

Чего-о-о?! — благо мысленно вырывается у меня. И я, напрочь забыв про осторожность, снова оборачиваюсь. — Да ну, не может быть! Не то чтобы меня это сильно волновало просто, блин, да как-то?!

Обидненько, что ли, за весь наш женский род.

Незаметно сканирую всех присутствующий, отмечая, как девчонки преобразились: томный смех, выгодные позы, приклеенные улыбки, постоянно тянущиеся руки к волосам. А большинство парней мгновенно сникли и скучающе уставились в смартфоны.

— Артёмова, — горланит сбоку Востриков и небрежно закидывает мне руку на плечо. Напрягаюсь, ловя любопытствующие взгляды, с единственным желанием заткнуть его как можно скорее. — Вот смотрю на тебя и думаю: «Как жестоко с тобой обошлась жизнь…»

— Тебе не кажется, что ты слишком много думаешь обо мне? — тихо шиплю и пытаюсь сбросить тяжеленную руку. Но надо отдать должное, сложён засранец превосходно.

— Ни ума, ни внешности, ни фигуры, — продолжает с гаденькой улыбочкой, пропустив мои слова мимо ушей. — Где ж ты так нагрешила?

— Это не кара, а дар. Меня сама жизнь оберегает от говнюков, подобных тебе. Не дай бог оказаться в твоём вкусе, — щиплю и пихаю его локтем в бок.

— Не урыла, а закопала, — ржёт, как конь Максим Стрельников.

— А наша тихоня, оказывается, зубки отрастила. Андрей, ты же не оставишь это так просто? — комментирует Вика Смирнова.

Андрей же усиливает хватку и наклоняется ближе. Его взгляд меняется, становится очень нехорошим, опасным и жестоким. Подносит руку со стаканчиком кофе мне к лицу и угрожающе тычет указательным пальцем.

— А вот за это…

— Послушай, — тихо, но твёрдо перебиваю и со всей силы оттягиваю шею назад, — я могу выслушать все твои угрозы и оскорбления, могу даже обидеться и оскорбиться, но позже. А сейчас отпусти меня.

Он сверлит меня взглядом, и, видимо, намеренно или нечаянно, слишком сильно сжимает стаканчик. Пластиковая крышка отпружинивает и тёплый чёрный кофе мгновенно расползается на моём светло-бежевом вязаном пуловере.

Хоть негорячий, и на том спасибо!

В нос ударяет резкий запах американо, а по груди через ложбинку к животу медленно стекает тёплая влага.

5. Глава 5

На мгновение зажмуриваюсь и глубоко вдыхаю.

— Оу-у, — Востриков вполне искренне удивляется и отпускает меня. Отходит на шаг и с издевательской ухмылочкой любуется проделанной работой. — Я не специально, но получилось неплохо.

Под мерзкие смешки огибаю его и иду в туалет.

Застирывать не решаюсь. До конца пары всё равно не высохнет. А в одной толстовке слишком холодно бежать до дома. Снимаю кофту и влажными салфетками вытираю грудь и живот.

Господи боже, как же меня достал этот чёрт со своей свитой! Будто мне проблем мало…

Никогда не думала, что скажу это, но как же я ненавижу этих наглых, сволочных, богатеньких понторезов! Считающих, что в этом мире все и всё исключительно для них! Таких, как…