Преданные и проданные. Триллер - стр. 25
Удары «рука-меч» и «рука-кинжал» крушили его ребра, рвали внутренности.
– Шени деды могит хан! (Е… твою мать – грузинск.) – хрипел Реваз, силясь достать пистолет.
– Вот, где у тебя пистолетишко! – Стелла с треском сжала запястье Реваза, и нанесла ему по глазам удар пятью пальцами свободной руки.
Грузин завыл, потянулся к глазам. Его обезоружили и били, пока не потерял сознание. Когда Реваз очнулся, увидел, как его пятьдесят тысяч опустились в карман к Розе.
– Мальчик еще и валюткой промышляет, – протянула ей доллары из ревазового бумажника Стелла.
– Фуфло! Проверила я эти баксы! У того такие же купюры и на такую же сумму. Кинули их наши, казанские. Смотри: я смяла бумажку. Если доллар настоящий, она распрямится. А эти не распрямляются. Второй способ: чиркаю спичкой по номеру. Не зажигается! А от настоящих «гринов» должна зажечься!
– Что же ты, мил друг, с честными девушками фуфлом за любовь хотел расплатиться? – Стелла ударила Реваза ногой по мошонке.
Грузин завыл, закланялся. Удар «рука-меч» лег на его шею, перебив позвонки. «Вагонкой» – ключом для открытия дверей в поездах Роза отомкнула наружную дверь, и агонизировавший Реваз полетел в темноту ночи. Вернувшись в купе, девушки открыли окно и выбросили уже начавшее остывать тело Валико. Уничтожив отпечатки пальцев на стаканах и бутылках, их тоже выбросили из вагона. В коридоре послышалось какое-то шебуршание. Это подручные Розы привели официантку. Она стояла в колготках и халатике.
– Тащите ее сюда! – приказала Стелла.
– Так, что ты мне вякала, проститутки кусок? – спросила Роза. – Повтори!
Официантка молчала. Белокурая Марина сильно сжала грудь официантки.
– Ой, мамочка, как больно! – взвизгнула та.
Проворные пальцы стащили с нее халат и спустили колготки, с треском содрали черную комбинацию с кружевной отделкой.
– Колготочки ажурные, модные… Жаль, что ее без туфель вели. Теперь колготки выбросить придется, – рылись в гардеробе официантки розины подручные, выбрасывая снятое в открытое окно.
– Девочки, миленькие! Я вам в матери гожусь! – повалилась на колени официантка.
С нее тем временем содрали черный бюстгальтер, найдя в нем комок ассигнаций.
– Да здесь целая штука!
– Теперь сиськи ей, твари, мыть придется – коньяк тратить, – ворчали девчата.
Бюстгальтер, а следом черные трусики с желтыми бабочками на боках тоже выбросили в окно.
– Ой, девочки! Как же я назад пойду? – причитала официантка, которой протирали грудь грузинским коньяком.
Роза и резко ударила кулаком по лицу:
– Не зажимайся, б…а! Расслабься!
Всю ночь жестоко насиловали официантку. Под утро ею пресытились.
Внезапно в дверь затарабанили.
– Я тоже трахаться хочу! – кричал Кукури.
Ему открыла девушка в блузке, но без трусиков.
Иди, потрахайся! – грубо втащили грузина в купе.
Его подсекли, поставили на колени. Девчата тем временем выгребли содержимое карманов пожилого коммерсанта.
– Старый ты для нас, дедушка! С ней потрахайся! – указали Кукри на истерзанную официантку. – Мне, что-то расхотелось, – закрутил головой грузин.
– Назвался груздем – полезай в кузов! – ответили ему и положили на официантку.
Кукури прилежно заработал на ней. Посмотрев на половой акт, Роза выстрелила ему из пистолета Реваза в затылок. Грузин обмяк. Вытянулась, откинув голову, официантка. Пуля, пробившая голову Кукри, вошла ей в лоб. Девушки заперли купе. Они проскользнули в купе проводников и забрали свои билеты.