Преданные. Белое с кровью - стр. 9
– Ничего себе, какая вы с… кхм… взрослая. И совсем не выглядите на свой возраст.
Миккая одарила ее снисходительной улыбкой, и взгляд ее темных глаз отчетливо говорил: «Ты дурочка, но я уже привыкла иметь с такими дело». Ника непринужденно пожала плечами. Подумаешь.
– А… с чего вы взяли, что она айтан?
– Глаза – они как у людей, – просто ответила ведьма, и ее взгляд резко стал пытливым. Ника едва сдерживалась.
Знает же ответы! Какого черта, интриганка херова.
– Ну, пришла, и что дальше? Что они вообще делают – эти ай-та-ны?
Миккая несколько минут так сосредоточенно смотрела на нее, что Ника непроизвольно отступила. Она уже хотела отойти к столу, как вдруг ведьма резко подлетела к ней (точно подлетела – Ника могла поклясться, что видела, как ее ноги оторвались от пола!) и, нависнув, словно свирепый коршун, шепнула прямо в губы:
– Ты чувствуешь ее? Чувствуешь?
Дыхание ведьмы обожгло ледяным холодом, и губы от него ощутимо закололо. Наверное, если бы мертвые могли дышать, они бы делали это именно так. Ника слегка отклонилась, не смея отвести взгляд. У Миккаи были слишком черные глаза, совсем как у нее, когда вторая душа рвалась на волю, – такие же свирепые, сверкающие и без зрачков.
Где-то вдалеке раздался перезвон колоколов, и Миккая отпрянула. Она неловко одернула платье и быстро прошла к вешалке у входа.
– Пора ужинать. – Миккая взяла плащ и устремилась к двери.
Ника не двинулась с места: бегать за ведьмой по первому зову она уж точно не собиралась. Останется здесь, злая и голодная, пока та сама не придет к ней и не соизволит ответить на вопросы. На ее условиях.
В подтверждение своих намерений Ника уже собиралась сесть на циновку, но вдруг Миккая обернулась.
– Волчицу звали Джей Фо, кстати, – обронила она и скрылась за соломенной дверью шатра.
– Старая сука, – процедила Ника и, схватив пуховик, бросилась следом.
Ведьмовские шатры – странные конструкции, сплетенные из веток и кусков всевозможных тканей, – рассыпались по периметру поляны и парили над землей на небольшой высоте. Свет от свечей просачивался через зазоры между прутьями, отчего в сумерках они напоминали диковинные фонари. К дверям шатров вели хлипкие лесенки, сбитые из брусков, и, спускаясь по такой, Ника едва не полетела вниз головой – такими шаткими были ступеньки.
Оказавшись на земле, она огляделась. В центре поляны прямо на высохшей траве раскинулись деревянные столы, заставленные кухонной утварью. Из казанов и медных чанов валил густой пар, насыщая воздух ароматами тыквы, куриного бульона и свежего хлеба. Ведьмы наполняли тарелки едой, поднимались в воздух и, скрещивая ноги, зависали над землей и начинали трапезу.
Ника невольно открыла рот. Сколько же их тут? Сто, больше? Молодые и старые, с длинными волосами и совсем лысые, в плащах и разноцветных платьях, татуированные и в веснушках… Женщины смеялись, шутили, спорили, что-то напевали; их голоса сливались в гул единого улья, и улей этот не пугал ее, не грозился ужалить – наоборот, манил, звал стать его частью.
Одна из ведьм, оставив тарелку висеть в воздухе, взмахнула рукой – и из темноты леса выплыл небольшой шар голубого света. Женщина зафиксировала его пальцем над тарелкой и продолжила ужин.
Ох-ре-неть!
Когда Ника впервые попала в terra ignis, она удивилась, насколько земля за чертой портала похожа на Лондон – город, в котором она провела почти всю сознательную жизнь, – и испытала разочарование. Но это… Морабат был частью Огненной земли, но в это с трудом верилось, потому что лес оказался самым что ни на есть настоящим, сошедшим со страниц бабушкиных сказок. Он был пронизан магией, дышал ей. Именно так Ника и представляла другой мир – и сегодня, наконец, увидела его.