Преданные. Белое с кровью - стр. 7
Девчонка внутри перевернулась и потянулась к петле на ноге.
– Ты кто такая? – сурово спросила Агата.
Девчонка замерла и дерзко посмотрела на ведьм. И Миккая едва удержала рот закрытым: ярко-синие глаза цвета пламени Харуты – такие ни с чем не перепутать!
– О, – выдохнула Миккая, – я знаю, кто это.
– Где Джей Фо? Я же чувствую ее, – не унималась Агата. – И ты чувствуешь.
– Джей Фо? – подала голос девчонка. Она говорила с акцентом – как те, из мира простаков, пришедшие из европейских городов.
– Освободим и возьмем с собой, – сказала Миккая.
– Но…
– Агата, это Николина Стамерфильд, – Миккая усмехнулась, когда брови сестры поползли вверх.
Девчонка метала на них разъяренные взгляды. Маленький хищник, загнанный в клетку и готовый немедля броситься – только повод дай. И она явно не понимала их речь, лишь реагировала на знакомые слова.
– Не дергайся, а то я тебя порежу, – нетерпеливо бросила Миккая на ломаном английском, присаживаясь на корточки, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
Девчонка коротко кивнула.
Первым братом был Факсай – огненный воин, яркий и пышущий силой. Его разрушительный огонь разливался по земле, отражая закат на небесах. Сердце его было суровым, но справедливым, а сила призвана уничтожать то, что невозможно исправить.
Из воспоминаний Гидеона, заточённых в книгу и оставленных на хранение Стамерфильдам
Глава 2. Айтаны
Лес Морабат, на границе с Полосой Туманов
Ника сидела на теплой циновке, скрестив ноги, и прислушивалась. Поймавшие ее ведьмы шептались за дверью. Говорили они на рибелите, языке мятежников, – дикой смеси латыни и черт знает еще чего: в наречие столетиями привносили слова и правила мигранты из разных народов мира простаков. И хотя за полгода жизни в Огненной земле Ника здорово поднатаскалась в рибелите, она все равно и половины не понимала. А ведьмы еще и наверняка специально использовали диалект…
В круглом шатре было очень тепло, хотя кроме свечей Ника не заметила ни одного источника обогрева. На полу перед ней стоял низкий стол с глиняными чашками, за которым лежал односпальный матрас, видимо служивший ведьмам кроватью. По периметру к опорам на небольшой высоте лепились деревянные полочки со свечами, книгами и фигурками незнакомых животных. С потолка свисали амулеты, медные колокольчики и полые трубочки всевозможных размеров. Ника выпрямилась и дотронулась до ближайшей: она соприкоснулась с соседними – и шатер наполнил мелодичный звон.
– Не трогай, ты не у себя дома, – раздался за спиной голос ведьмы.
Ника фыркнула и пожала плечами. Зашла женщина – та, что повыше, с длинными черными волосами и такими же темными глазами. На ней были зеленое платье в пол свободного кроя и объемный тюрбан. Ника не могла определить, сколько ей лет: увидев впервые, подумала, что сорок, а сейчас – что все восемьдесят; хотя вот она дернула головой, часть лица осветилась – и ведьма вдруг стала необычайно молодой. Ее звали Миккая, и, со слов бабушки, она была главной.
– Лидия немного рассказывала о вас. Точнее, о вашем… хм… нраве, – беззаботно отметила Ника, сложив руки за спиной.
Миккая прищурилась. Наверное, ее воинственный вид наводил на кого-то ужас, но отчего-то Ника вовсе не боялась. Душа в ее теле была настороже, но сама она успокоилась: будет драться, если нападут, но изображать из себя напуганную девчонку – хренушки, не дождутся!