Преданные. Белое с кровью - стр. 17
Незнакомец хохотнул:
– Хорошо получилось, да? Наш малыш такой серьезный и правильный, наверняка даже в мыслях такого себе не позволяет. Это я его убедил разыграть представление перед Германом. Это который толстый. Один из советников вашего отца. Хотели посмотреть, чью сторону он примет. Честное слово, я слышал, как скрипят слова на зубах Илана, когда он произносил их.
– Вот как? Ну ладно, больше не буду на него злиться, что уж.
Затянувшись, Ника блаженно закрыла глаза. Надо бы раздобыть денег и выяснить, есть ли здесь супермаркет…
– Или отдать распоряжение прислуге, – мужчина снова хохотнул. Ника закатила глаза. Никакой приватности с таким! – Дочь оклуса и все такое, да еще и восставшая из ада, если верить слухам. Вам принесут что угодно, лишь бы побыстрее отделаться.
– Хорошо быть дочерью оклуса. Не придется убивать за фиш-энд-чипс[3]. Я Ника, кстати. – Она, конечно, понимала, что все и так знают ее имя, но решила сразу задать правила игры. Потому что еще одну «Николину» или «госпожу» она не выдержит. – И можно на «ты», лады?
– Инакен Фернусон, воин отряда Алой Розы, – мужчина протянул ладонь, и Ника пожала его длинные изящные пальцы. Кожа у него была горячая и шершавая. – Мы по пятницам зависаем у демона, картошечка там вполне неплохая.
– У какого еще демона?
– «У Де Мона», – повторил Инакен по слогам и снова рассмеялся. – Это название такое.
Прищурившись, Ника выдохнула дым. Мужчина опять рассмеялся и внезапно поднялся, протягивая ей пачку сигарет:
– Мой вклад в твое безоблачное будущее в стенах этого прекрасного замка. А к «Де Мону» советую заглянуть. Картошечка хороша, эль отбивает желание жить или умереть, а уж сплетни, сплетни… – Инакен поднес к губам сложенные щепотью пальцы и смачно поцеловал воздух над ними. – Тебе не помешает послушать.
– С чего ты взял, что мне это интересно?
– Поспорим?
Засунув пачку в карман джинсов, Ника поднялась. Какой непробиваемый, самоуверенный сукин сын!
– И как я туда найду дорогу? Вряд ли кто-то рот при мне откроет.
– О, это ерунда. Я проведу, – Инакен самодовольно улыбнулся и протянул ей руку. – Лады?
Ника фыркнула, но на рукопожатие ответила. Ну нравятся ей фамильярные придурки! Что поделать, у всех свои слабости… Пообещав ждать ее завтра здесь в одиннадцать вечера, Инакен откланялся и ушел через сад, на ходу прикурив сигарету, которую прятал за ухом, и насвистывая незнакомую ей мелодию.
«Я проведу», – пообещал Инакен Фернусон и следующим вечером с видом школьника, нарисовавшего портрет матери, протянул Нике розовый парик до плеч с длинной челкой.
– Мне просто любопытно: в какой момент я дала понять, что люблю розовый? – прошипела Ника, брезгливо держа вещицу двумя пальцами на почтительном расстоянии от своего лица.
– В этом-то вся суть! Никто и никогда не поверит, что дочурка оклуса из ада надела это. Даже при всех слухах о ее поехавшей крыше.
– Смотрю, у вас тут не принято церемониться с правящей семьей. – Ника собрала волосы резинкой и нахлобучила на голову розовое безумие.
Фернусон поправил парик, беспардонно дернув его вправо, и, отступив, присвистнул:
– В оправдание своего бесстыдного поведения спешу заметить, что теперь ты просто ожившая эротическая фантазия половины обитателей «У Де Мона». Еще бы живот оголить, а то есть там один, который с ума сходит…