Правила игры в любовь - стр. 22
Сейчас я научилась жить самостоятельно, в другом городе, и не хотела возвращаться домой навсегда. Здесь меня держали дед и, как ни странно, отец.
Он подкаблучник. Тряпка. Но не потому что это черты его характера. Папе безразлично. Он в своём мире, ему там хорошо. А всё остальное он свалил на мать. Удобно, когда есть тот, кто пройдёт по ступеням, по которым не хочется подниматься.
Но если нужно, он умеет показывать и характер, и зубы.
Четыре года назад меня спас именно он, а не мать со своими вечными контролями и подозрениями. Поэтому я отца любила со всеми его недостатками и тараканами – таким, какой он есть.
Каждый раз мама собирала меня, как на Северный Полюс: к моей спортивной сумке с вещами прилагалась торба с едой. Я молча несла сей крест: доводы рассудка разбивались о стену упрямства.
Привычные хлопоты, приправленные голосом Короля, что бился в моей голове и не хотел уходить.
Для того, кто вчера ночью хотел меня забрать, он очень не расторопен. Ни слуху ни духу. И, кажется, меня это огорчило.
Дважды звонила Летка, один раз – Саша. И никаких следов Короля. Словно растворился в пространстве и времени. А может, мне всё вчера привиделось? Но о том, что ночная встреча всё же случилась, напоминали тюльпаны, ложью отвоевавшие место на моём столе.
Поезд отправлялся поздно вечером. Меня провожали мать с отцом и – неожиданно – Саша.
– Не забывай звонить, – наставляла меня мать, на вокзале найми такси – не таскай сумки сама. Сверху, в пакете, – еда для поезда.
Она бы мне ещё про шарф напомнила, чтобы я горло не застудила, и туфли в дождь. Я слушала её в пол-уха, кивала, и вдруг она заткнулась. Фонтан наставлений иссяк. Я даже проморгалась. Обычно она выкрикивала последние ценные указания, гонясь за поездом.
– Са-а-аша, как приятно вас видеть! – пропела мать, расцветая пышной розой. Как она в лакейском поклоне не склонилась – удивительно.
Но злилась я не на мать – она как раз вела себя предсказуемо. Вывел меня из себя Ландау. Иногда мужчины поступают непробиваемо тупо.
– Не удержался, не сердись, – поправил он прядь, упавшую мне на глаза. Естественный жест, от которого меня в дрожь кидает.
Одно хорошо: мать больше не читает нотаций. Сашка вместе с отцом загружают мои сумки в вагон. До отправления – ещё несколько минут. Они мне кажутся слишком долгими. Неосознанно я вглядываюсь в вокзальный свет. Я уезжаю, а Король так и не объявился. Не пора ли выкинуть его из головы?
– Тань, если захочешь, я приеду, – бормочет Ландау и смотрит на меня слишком преданно. Это мешает мне его оттолкнуть. Не хватает духу. Он всё же живой, настоящий. Очень хороший Сашка.
– Не беспокойся. Всё у меня замечательно, – бодро улыбаюсь ему, целую в щёку и собираюсь зайти в вагон. Но Сашка не даёт – притягивает к себе и целует.
Я слышу, как тихо ахает мать. Отец, наверное, смотрит куда-то в сторону, снова погружённый в себя. Он умеет отключаться. У нас даже машину мама водит.
Это поцелуй, когда ничего не чувствуешь. Просто чужие губы на губах, а я терпеливо жду, когда это закончится. Может, не то время и не то место. Вчера, у подъезда, было куда круче.
– До встречи, Тань, – касается он пальцами моего лица, и я наконец-то заскакиваю на подножку вагона. Машу им рукой – Сашке, маме и папе, что стоят чуть поодаль.