Правда и блаженство - стр. 60
В дверь постучали. Костю толчком вырвали из блаженного света – нужно было думать по-земному и жить опять чем-то земным. На счастье, оказалось, это Лешка. Он свой!
– Ты побелел весь, затрясся… Я перепугался, рванул к телефону. Не знал, что, как… – Лешка сидел у кровати, говорил переживательно. – Ты, Костя, его больше не бойся, Мамая. Всегда со мной ходи, если тебе куда-то надо. Я прикрою.
Кличка «Мамай» внутренне щипанула Костю.
– А ты как же? Ты ведь тоже боишься с ним встречаться?
– Я чего-нибудь придумаю. Ты не переживай больше, слышишь… Мамай зверь. Но ведь есть кто-то сильнее его. Правда?
– Правда, – согласился Костя. Посветлел. Ненадолго задумался. – Есть, Леша. Конечно, есть. Только он, наверное, не здесь. Не на земле…
– А где?
– Не знаю, – пожался Костя. Он опять помолчал, дал себе разгон. И заговорил, заговорил застенчиво, приглушенно: – Никому не рассказывай, Леша. Обещаешь?.. Когда я упал, мне больно не было. Ни капельки. Это уже потом чуть-чуть руки тянуло. А тогда, в тот момент, когда все помутилось, ни капельки. Наоборот! Со мной что-то такое произошло… – Костя, видать, не мог найти слов, которыми можно обрисовать чувства и ощущения, или хотя бы оттенки или отголоски этих чувств и ощущений эпилептического припадка. – Жизнь, Леша, не такая тесная. Не такая, что ли, замкнутая. Кажется, вот она есть, и всё. В ней только то, что видишь. Другой нет. Но есть еще что-то… Там было светло. Очень светло! Даже светлее, чем здесь. Со всех сторон свет… Не подумай, Леша, что я дураком сделался. Нет. Наоборот! Я новое познал. Я теперь снова буду ждать, когда такое случится.
– Чего случится? – негромко спросил Лешка.
– Такой же приступ. Чтобы опять там оказаться. Там, где свет… Веришь мне, Леша?
– Верю, – отозвался Лешка. – Глаза у тебя страшные были. Лучше бы без приступов обойтись.
– Я все равно мечтать буду… Если хочешь, можешь покрутить пальцем у виска, – рассмеялся Костя.
Маргарита застала сына в приподнятом настроении, совершенно окрепшего, играющего на кровати с Мартой.
– Завтра в клинику с тобой поедем. В центральную. Там лучшие врачи в городе. – Она достала из сумки несколько эклеров. – Тебе, Костенька, к чаю купила.
– Спасибо, мама. Только я не очень люблю сладкое.
– А я люблю! – сказала Маргарита. – Вот выпью сейчас рюмочку, а потом чай будем пить. Все женщины сладкое любят.
В этот раз Маргарита не таилась от сына с выпивкой, видать, его приступ был событием знаменательным, – чего таиться? Маргарита опрокинула в себя рюмку водки. По привычке закурила любимую «казбечину».
– Мама, зачем вы выпиваете эту водку? – спросил Костя.
– Переживаю за тебя. После водки спокойнее, – ответила Маргарита.
– Не только за меня, – уточнил Костя. – Вы переживаете, что папа ходит к той женщине, буфетчице из закусочной?
Маргарита пожала плечами.
– Нет, Костенька, не переживаю.
О том, что Полковник не только захаживает в «Мутный глаз», но наведывается на огонек к Серафиме Роговой, судачила вся округа. В последний год Федор Федорович не таился даже от Маргариты. Все чего-то ждали, ведь жизнь любит какой-никакой порядок и устрой, твердость морали, – ждали женской ссоры Маргариты и Серафимы, развода… Но ничего взрывного не случалось. Штиль и загадочность. Семью Федор Федорович не покидал, столовался вместе, хотя жительствовал больше в одиночку, в своей комнате.