Практическая психология. Герцог - стр. 76
— А вы готовы? — нахмурился Алан, ощущая колоссальную усталость.
— Нас этому учили — умирать за других, принимать за других боль. Мы сумеем защитить вас, кир Алан, пусть даже ценой своей жизни, — просто ответил парень.
И Виктория поняла, что это не бравада. Они действительно готовы умереть за незнакомого и ненужного им человека только потому, что им приказали. А писать доносы, кроме них, есть кому. Что-то громко щелкнуло, она опустила взгляд и поняла, что сломала деревянную ложку, которую крутила в руках. Мальчишки ведь совсем! Им еще и по двадцать не исполнилось, почему они должны умирать за чужие идеи? Ладно, пора брать себя в руки.
— Я постараюсь сохранить вам жизнь, — пообещал конт Алан Валлид своим охранникам и повернулся к остальным.
— Рассказывайте.
Виктория понимала, что не навязанные телохранители-соглядатаи за спиной выбили ее из колеи, а то, что она увидела в Осколке.
Трупы, трупы, трупы. Молодые воины, которые пришли в замок в расчете на лучшую жизнь, рабы, слуги. Женщины, мужчины и дети. Она никак не могла избавиться от видения — мальчишка не старше семи лет с размозженной головой… он лежал на животе в луже крови, нелепо подогнув ногу. Она не хотела видеть его лица, не хотела видеть страх и боль в детских глазах, но кто-то из воинов перевернул тело. Стоя над трупом, Виктория представила, как перепуганный ребенок убегает, как его догоняет взрослый мужчина и опускает тяжелый яташ на светлую макушку. Она так хорошо и отчетливо это вообразила — ужас ребенка и безразличие убийцы, отчаянное желание жить и ненависть, что ее повело в сторону, и только благодаря Рэю, схватившему конта за руку, Алан не упал. Что сделал им ребенок? В чем его вина? И как теперь поступить конту Алану Валлиду? Как сделать так, чтобы больше никогда такое не повторилось? Маркиз приказал вырезать племя за нападение на веску, не так ли он был неправ?
— Пожалуй, я начну, — устало улыбнулся Хват, а затем повернулся к Иверту. — Спасибо, игуш. Спас ты меня от позора, а нашего конта — от смерти неминучей. Кабы не увел кира в сторону, вместе с нами в засаду попали бы, и пела бы Тарания нам песню погребальную. Люди Ястреба как увидели, что конта с нами нет, так сразу половина ушла, тем и спаслись. Козопасы все полегли, да и я двоих потерял, зато остальных успел привести в Осколок на подмогу Серому.
— Кир Алан, а эти откуда? — покосился на безмолвных послушников Рэй и выволок на свет тонкую кривую морковку.
— От твоего друга Учителя. Где Литина? — не обращая внимания на побледневшего великана, спросил Алан.
— Хват не прислал гонца, и я понял, что вы в Осколок не прибыли. А как понял, сразу скомандовал задержать обоз, а сам взял три десятка и поспешил на подмогу, — сообщил Рэй. — С нами брат Эдар и наш Турид. Они раненых пользуют. Я гонца отправил в Роган и в Кровь, чтобы глядели во все глаза. Найк в Рогане, готов выступить на Черного Ястреба, им там близко. Племя-то мы раньше хорошо пощипали, да не добили ур-родов. Эх, говорил я вам, надо было с ними заканчивать, еще когда они Берта взяли, — взмахнул он морковкой. — Сейчас ударить самое время. Там в племени, почитай, одни бабы да дети остались, мужики все сюда пришли. Те, что выжили после бойни, которую ученики ксенов устроили, нам не соперники. Прикажите, кир Алан, да я гонца Найку пошлю. Ему своих салаг в деле опробовать надо, чем не повод?