Практическая психология. Герцог - стр. 61
— Что орден Искореняющих делает в этих землях? — задумчиво произнес Рыжий. — Вы ведь заметили, господин, что во дворе стоит белый шатер с золотым вымпелом?
Виктория этого не заметила, она смотрела на ксена, а не на двор за его спиной.
— И что это означает?
— Что здесь Учитель.
Учитель… Этому слову здесь придавалось другое значение, чем на Земле.
К ним подошел молодой горец и тронул Иверта за плечо, тот выслушал парня и перевел:
— Он говорит, что двое чужаков уже приходили к Горной Гадюке, они просили разрешения поглядеть нижние пещеры и давали за это хороший…
— Что давали?
— Абрык — плату за проход по землям племени. Еду, ткани, оружие. Но глупая женщина выгнала их. Теперь их пришло много.
— Здесь все мужики племени, значицца, — встрял в разговор слепой охотник. — Гадюка умудрилася рассориться со всеми соседями, и тепереча, когда ее нет, их просто порежут, как коз. Ох, как же я этому рад, господин! — не удержался он. — Рад, что эту мерзкую бабу убили! Вот где дурной народ! Место бабы в поле, у печи да у колыски дитяти. А у этих ненормальных детей Вадия все наоборот! Всех их надо под нож!— со злобой закончил он.
Виктория его понимала, Иверт — нет. Он размахнулся и сильно ударил несколько раз слепого в лицо, пока тот не упал на землю, закрыв голову руками и тихо подвывая.
— Закрой свой грязный рот, чужак!
Ненависть исказила красивое лицо, и Виктория вдруг отчетливо осознала, что она совершенно не знает этого зеленоглазого мужчину. Неприятный холодок пробежал по спине, но она постаралась не поддаваться эмоциям.
— Я тоже чужак, горец. Попробуешь и меня ударить? — холодно поинтересовался Алан.
— Ты чужак для горцев, но ты чужак и для равнинников, Алан Бешеный Кузнечик, — раздался чистый высокий голос, и дверь распахнулась, впуская в тоннель теплый вечерний воздух.
Виктория заметила, как ухмыльнулся Рыжий и улыбнулся его товарищ. Да уж… Бешеный Кузнечик, это круто! Рэй точно со смеху помрет.
Однако смешно не было. Навалилась апатия. Плевать. На всех плевать. К чему такая жизнь, если нельзя доверять даже… кому? Кто он для тебя, черт побери, конт Алан Валлид? Для тебя-мужчины, а не для тебя-женщины? Она бросила взгляд на Иверта. Тот заметил, открыл рот, словно собирался что-то сказать, но промолчал. Захотелось заорать, схватить Иверта за грудки и вытрясти из него ответы, но вместо этого Виктория решительно направилась к выходу. В мозгу занозой сидела одна-единственная мысль — предал ее Иверт или нет? Все остальное сейчас не имело значения. Было горько, обидно и страшно. Что делать, если это так? Как спасти своих людей в Осколке? Как поступить с Ивертом? За себя страшно не было. Виктория уже один раз умерла, да и тавро Вадия внушало уверенность, что темный бог не оставит протеже без прикрытия. Вот еще головная боль, зачем ему адепт в этом мире? Внутри клокотал коктейль из эмоций — ожидание, обида, гнев, надежда, вера в лучшее и жуткое разочарование. Почему Иверт молчит? Не оправдывается, не объясняет причину своего поведения? Э! Остановись! Он мужчина, а мужчины редко объясняют свои поступки, особенно когда они уверены в собственной правоте. Это ведь не кино, это жизнь. Дай ему время. Ха! Время! Кто бы дал это время ему, конту Валлиду, и его людям, которые сейчас, возможно, умирают в Осколке от ножей горцев!