Практическая психология. Герцог - стр. 63
и смерть одержимого спасут наш мир от этой напасти!
Именем Ирия Всемогущего, который дорожит каждой невинной жизнью…
Из обвинительной речи Приближенного ордена Искореняющих
— Алан Валлид, родился в десятый день месяца Зеленого Вепря двадцать четыре года назад от порочной связи между его величеством Айро Вторым и контессой Ксаной Валлид. Через полгода после рождения ребенка мать погибла при невыясненных обстоятельствах. Орден подозревает, что ее отравил супруг — конт Сани Валлид, не сумевший простить жене измену. Алан воспитан капитаном Рэем Адавески и любовницей приемного отца Нанни Кассини. Был женат на баронессе Литине Ситко. Жесток, самоуверен, бессердечен, эгоистичен, вспыльчив. Легко впадает в ярость. Садист. Шестьдесят четыре дня назад убил на охоте конта Сани Валлида и сам был ранен. Провел без памяти почти десятидневку. Я ничего не забыл, мой мальчик? — пожилой мужчина приветливо улыбнулся, приглашающим жестом показывая на кресло. — В старости начинаешь ценить комфорт, вот и я даже в походе никак не могу отказать себе в некоторых мелочах, — словно извиняясь за роскошь, произнес он.
Угу. Мелочи. У стены, отгороженная невысокой ширмой, примостилась узкая кровать, покрытая пушистым мехом, три мягких кресла окружали деревянный круглый столик, на котором стояли изящный двухъярусный подсвечник на девять свечей, напоминающий свадебный торт, и шкатулка для бумаг, на полу лежал овальный красный ковер. Завершал «скромное» убранство походного жилища большой, окованный серебром, сундук. За тяжелыми, наполовину закрытыми шторами виднелась моечная, напоминающая умывальник из знаменитого «Мойдодыра». Очень скромная обстановка, ну прямо спартанская. Ага.
Алан усмехнулся, дождался, пока хозяин сядет в мягкое невысокое кресло, и сам уселся напротив, всем своим видом демонстрируя скучающее безразличие.
— Вам виднее.
Отчего-то «тыкать» этому старику не хотелось.
— О, не сомневайся, юноша, я не выпускал тебя из вида. И, как оказалось, не зря. До момента ранения твоя жизнь и характер читались, словно неприличная надпись на стене портового кабака. Что же с тобой произошло, после того как ты очнулся?
Алан пожал плечами.
— Поумнел.
Старик смотрел на конта, ожидая продолжения, но Виктория молчала, изучая корешки книг, лежащих на столике. Язык был незнаком, и сами книги выглядели очень древними. В конце концов, не она была инициатором этого разговора, не ей его и продолжать. Она всеми фибрами души чувствовала, что ступила на тонкий лед, и за внешне безразличным мужчиной скрывалась сосредоточенная, бдительная, напряженная, готовая бороться за свою жизнь женщина.
— Мальчик мой, расскажи мне все с того момента, как на тебя напал ведмедь.
Мягкий голос обволакивал, обещал поддержку и покровительство. Ох, нечестно ты играешь, старик! Нечестно. Но мы это уже проходили с твоим учеником. Хотелось бы знать, чем интересен опальный конт Валлид? Тебе просто любопытно или ты вынашиваешь далеко идущие планы?
— Позвольте уточнить, почему я должен вам что-то рассказывать? Я вас впервые вижу, вы не мой духовник. Мы даже не знакомы, а с незнакомыми людьми я обычно не обсуждаю свою жизнь.
— О, прости мою забывчивость, мальчик мой. Я в прошлом отец Искореняющий, а ныне Учитель, — он сделал многозначительную паузу, но, не заметив на лице Алана никакого восторженного почтения, тихо рассмеялся, откинувшись на спинку кресла. — Именно об этом и говорил Алвис, никакого почтения и никакой осторожности.