Прах человеческий - стр. 36

Оказалось, достаточно смел.

– Нет, – просто ответил я и закрыл глаза.

Давняя боль вернулась, но я прогнал ее старым афоризмом:

– Мы с вами палатины. Мы служим императору, а он не соизволил дать мне вольную.

Я не добавил, что Валка не хотела за меня замуж.

Моя рука потянулась туда, где должна была быть филактерия с кровью Валки, но нащупала под рубашкой лишь медальон со скорлупой Тихого. Филактерию Валка подарила мне перед битвой на Беренике; ампула символизировала компромисс между ее тавросианской культурой и моими имперскими традициями. А я потерял ее, забыл на Нессе перед вылетом на Падмурак.

Адриану Марло суждено было остаться неженатым и бездетным. Мое положение и происхождение могли подарить мне лишь иллюзию полноценной семьи.

– Сэр Гектор, я уже стар, – впервые обратился я к молодому коммандеру по имени. – Я побывал в тридцати с лишним сражениях на множестве планет. Говорил с богами, бился с демонами. Ел за одним столом с самим Бичом Земным, пировал с Кхарном Сагарой. Я более трехсот лет служу императору верой и правдой и за все эти годы любил лишь трех женщин. – Я символично поднял свою трехпалую руку. – Одну потерял, другую предал, а третья… – указал я на капсулу Валки, – перед вами.

– Похоже, мы с вами очень разные, – сказал Олива.

– Возможно, – допустил я и прошел мимо молодого офицера.

Остановившись рядом, я положил руку ему на плечо и оглянулся на Валку.

– Я бы женился на ней, если бы мог. – Я потупил взгляд, как будто стыдясь своих слов и чувств. – Но я отдал ей все.

Я убрал руку и двинулся дальше.

– Простите, милорд, – непривычно неуклюже и скомканно произнес Олива, вдруг превратившись из человека в офицера. – Не хотел вас оскорбить.

– Вы не виноваты, – ответил я, подходя к двери. – Это старая рана.

– Ваша светлость! – Голос Оливы настиг меня в коридоре. – Позвольте еще вопрос?

Обернувшись, я жестом выразил разрешение.

– Ваше лицо, – произнес он, имея в виду шрамы. – Правда, что это сделал Бич?

Я застыл. Передо мной вновь встали черные пески Эуэ, тонкие высокие древки сьельсинских стягов – синих, черных и зеленых – и, вдали, свод черепа Миуданара.

«Arkam Resham aktullu. Arkam amtatsur».

Сверкнули когти Дораяики, и я вздрогнул.

– Правда, – ответил я, усилием воли заставив себя не притрагиваться к шрамам.

Гектор Олива смог лишь покачать головой:

– Звучит невероятно.

Он опустил руки и, потупив взгляд, добавил:

– Я родился уже после Аптукки. Когда вы победили Улурани. Подумать не мог, что когда-нибудь с вами встречусь, но… Вы и Дораяика… – Он запнулся. – Все равно что… встретить персонажей из книжки. Из оперы… не знаю. Трудно поверить, что вы настоящий.

К собственному удивлению, я рассмеялся. Хрипло, ненадолго.

– Может, кое-что общее у нас и есть. Меня нередко посещают такие же мысли, пусть и не о себе. – Я отвернулся, посмотрел на солдата в капсуле слева от меня. – У нас, людей, такая долгая история, что мы уже забыли, насколько древняя традиция – мифотворчество. Может быть, в нас заложено чувствовать себя не в своей тарелке, когда история и миф переплетаются.

– Все считали вас погибшим, – сказал молодой офицер, не найдясь с подходящим комментарием.

– Да я и сам так считал, – ответил я без лукавства.

Я не рассчитывал уйти живым из Актеруму.

– Официально об этом не объявляли. Наверное, в Имперской канцелярии считают, что это подорвет мораль. Вас даже к пропавшим без вести не причисляют. Но слухами земля полнится. Марло погиб в ходе конфликта с Содружеством. Марло погиб в бою со сьельсинами, был пленен врагом и казнен, и так далее.