Позови меня, Ветлуга - стр. 38

– Андрей, я знаю, что у тебя был тяжёлый год. Он у всех был тяжёлый из-за смерти Ивана Ивановича. Все карты перемешались, вся колода. Не у всех всё получилось так, как хотелось. Но! Если ты хочешь соскочить, то прежде крепко подумай. Очень крепко. Мы тоже будем думать.

– Кто это «мы»?

– Мы – это Родина. Мы с тобой – это и есть часть нашей с тобой Родины. Это не высокие слова. Я их сам не люблю. Но ты – в обойме. К тебе сами придут и позовут, и предложат. А просто так уйти? Ты же профессиональный «катала». Ну разве позволительно вот так просто уйти из-за стола с выигрышем, если остальные готовы играть? Нет! Поэтому очень серьёзно подумай. Подумай о Родине: от неё не убежишь! Наша Родина – Россия, а она, Россия, просто так никого не отпускает, это очень серьёзный и сложный организм, который ещё никто понять не смог. Россия – это не страна, не государство, а неопознанный пока геополитический институт, возможно даже одушевлённый. Эдакий Солярис. Надо всегда думать о ней, о России.

Андрея арестовывали в Москве, в его новой, шикарной, богато обставленной квартире под Новый год, в тот самый момент, когда он ждал к столу своих новых московских друзей, пора было такими обзаводиться. При обыске изъяли пятьсот тысяч рублей. Бес попутал – свёз в новую конуру все старые заначки!

– Андрей Сергеевич, а ведь по нашим подсчётам должен быть миллион или только чуть-чуть поменьше, а? – уважительно, беззлобно, но всё-таки подначивал майор КГБ, который как бы только присутствовал.

Обыск проводили милицейские: майор и капитан. Оба из УБХСС – Ворошилов их даже где-то, казалось, встречал. Но не верилось в реальность происходящего. Андрей не понимал, как себя вести: орать, кричать, жаловаться, грозиться, плакать, кому звонить, кого просить о помощи. Да и разрешат ли ещё позвонить-то? И зачем здесь КГБ? Значит – его подозревают в каком-то особом страшном преступлении, о котором он – ни сном ни духом…

– Андрей Сергеевич, тут всё надолго. Они ведь ещё, может, надумают купюры по номерам переписывать. Может, деньги фальшивые! Поставьте чайничек да заварите лучше чайку, поболтаем.

Этот комитетчик всю дорогу приставал к Андрею, а к обыску как бы и отношения не имел. Послать бы его подальше – но у Андрея не было никакого желания бороться, сопротивляться, даже спорить. Такое безволие, такая апатия наполнили его. На такое развитие событий он не рассчитывал. Всю жизнь он готов был к борьбе, к соперничеству, ожидая неприятностей с любой стороны, но только не здесь и не сегодня. Значит – где-то он совершил просчёт. Но искать его сейчас – нерационально. Потом.

Чай комитетчик заварил сам, но чашек налил две: себе и Андрею.

– Ну вот, уже хозяйничать начинаю. Присаживайтесь к столу, Андрей, поболтаем, пока без протокола. Меня зовут Владимир Владимирович, фамилия Носочников. А происходящее здесь сегодня означает одно – вы больше никому не нужны. У этих ребят из БХСС работы выше крыши: базы ОРСа, склады, заводы – а тут вы с какими-то взятками. Пока вы строили дороги, вы делали нужное для страны дело, и вам прощались мелкие ошибки, просчёты и даже должностные преступления. Обо всех о них нам было известно. Хотя вы и дразнили гусей, когда прикуривали в ресторане от червонцев. Но дело-то делалось – сотни километров дорог построены. А теперь – что? Ты понимаешь, что тебя ждет, Ворошилов? Фамилия-то какая! В общих чертах обрисовываю: поможешь нам нескольких председателей колхозов оформить, отделаешься легким испугом и конфискацией. Будешь правильно себя вести, а как – я тебе не советчик, – и жизнь твоя продолжится в правильном направлении. Я только наблюдать буду. Будешь из себя мученика строить – припомним и распространение порнографии, и растление несовершеннолетних. У тебя ведь «Греческую смоковницу»-то смотрели девочки – школьницы пятнадцатилетние. Да и доллары ребята уже нашли у тебя. А ведь это уже 88-я статья УК – расстрельная! Зачем тебе доллары? Ты что, за границу бежать хотел? Тогда – это уже наша работа. Теперь понял – почему я здесь?