Пожар - стр. 12
– А Таня? – Кашляя, спросила девочка.
– А Таню взял мой напарник. – Ответил Царев.
Сердце Кирилла колотилось точно ненормальное. Ребенок в его руках не дышал: девочка лежала с закрытыми глазами и распахнутым ртом, вся черная от дыма. На детях не было защитных костюмов, как на пожарных, а их еще следовало пронести сквозь огонь. Он не знал, жива ли малышка, но не хотел, чтобы она пострадала еще больше.
– Уходим, – скомандовал старший пожарный.
Они прижали детей к себе и двинулись сквозь пекло, ощущая, что кровь в их венах вот-вот закипит, но при этом думая лишь о тех, кого пытались спасти. Переступая через горелые обломки мебели и обуглившиеся до неузнаваемости предметы интерьера, мужчины пробирались к выходу – буквально бегом. Каждая секунда могла стоить им жизни. Нужно было двигаться осторожно и аккуратно, но очень быстро. В полном снаряжении и с пострадавшими на руках это практически невозможно, но они и должны были сделать невозможное, ведь на них сейчас лежала большая ответственность.
Тяжело дыша, слыша треск балок над головами и думая только о том, чтобы успеть поскорее выбраться наружу, пожарные пробирались сквозь адскую раскаленную тьму. Они выбирались по памяти: такая уж привычка у пожарных – всякий раз входя в горящее здание, запоминать каждую мелочь, от расположения комнат до замеченных в них предметов интерьера, очагов огня или любых других деталей, которые могли бы впоследствии оказаться полезными им или команде огнеборцев, которые войдут туда после.
Кирилл шел первым, так как до этого Лев расчищал им обоим дорогу, и воздух в его баллоне вот-вот должен был подойти к концу, ведь чем активнее ты двигаешься, ты быстрее он расходуется. Периодически проверяя товарища, Соло прокладывал им путь. Все его мысли были о том, что в руках у него девочка, которой срочно необходима помощь медиков. Пожарный верил, что шанс еще есть. Закрывал спиной ее хрупкое тельце от языков пламени и крепко прижимал к себе, чтобы случайно не повредить о стену или упавшую, догорающую мебель.
Когда они вырвались наружу, Кирилл уже плохо видел от подступивших к глазам слез. Он положил ребенка на траву и сорвал со своего лица маску. Теперь он мог разглядеть малышку лучше: всю черную от копоти, худенькую, бездыханную. Ее платьице было розовым, косички светлыми, и такими же были длинные пушистые реснички. Кожа кое-где немного покраснела, но ожоги были легкими.
Соло слышал, как напарник что-то кричит, зовет медиков, но все его внимание было приковано к пострадавшей. Девочка не реагировала на прикосновения. Она не дышала. Он проверил ее сердцебиение – пульс отсутствовал. От осознания этого у Кирилла на мгновение зашумело в ушах. «Нет. Сегодня они никого не потеряют. Сегодня смерть ничего не получит».
Скинув с себя оборудование, он принялся делать сердечно-легочную реанимацию, вспомнив о том, как учили их в академии. Чтобы не отравиться самому, следовало делать вдох через смоченный носовой платок, но на это у него не было времени, поэтому Соло этим правилом пренебрег. Чередуя массаж сердца с искусственным дыханием, он видел, как вокруг собирается народ, как все шумят в ожидании прибытия скорой, но не отвлекался. Все постороннее отошло на второй план. Кирилл просто делал, что должен.