Позади вас – море - стр. 12

Привычной скороговоркой:

– …Может быть использовано против вас…

– Эй! Полегче!

Я заваливаю его на кровать лицом вниз, по лбу у него пот течет.

– Заткнись!.. В суде…

– Вот сука! Сука, на хрена она копов вызвала? Сука паршивая!

Оттарабанив бодягу про права, сообщаю ему, что нас вызвал ребенок. Он поверить не может.

– Их в школе этому учат, – объясняю я. – Звонить в 911 в случае опасности.

– Да я пальцем его не трогал!

– Ага, только мать его избил до полусмерти.

Я вздергиваю его на ноги и тут же получаю смачный плевок в лицо.

Вот ублюдок!

Умывшись у них в ванной, выволакиваю его на улицу.

– Хочешь, я его усажу? – ухмыляется мой напарник.

– Не, все норм, – уверяю я, держа этого урода за шею сзади, а потом со всей дури бью его башкой о крышу машины. – Ой, прости. Что-то в глаз попало.

Запихнув отморозка в автомобиль, разговариваю с водителем скорой. Он говорит, леди они забирают в больницу, но она просит отвезти сына к ее матери.

– Вот, адрес тут записала.

– Передай, я все сделаю.

Пацан всю дорогу молчит на заднем сиденье, ни слова не произносит. Бабушка его живет в тихом Тоусоне, в симпатичном голубом домике с большой террасой. Но прежде чем отвести мальчишку к ней, я опускаюсь на корточки и объясняю ему, что он правильно поступил.

– Я боялся, что он ее убьет, – тихонько говорит он.

– Жаль, что тебе пришлось такое увидеть. Это очень страшно.

– Я думал, он и меня убьет.

Тут выбегает бабушка, седая и более ласковая версия матери, подхватывает мальца на руки и делает все, что всегда делают мамочки: обнимает его, утешает, целует. Какое облегчение, такие вещи – единственное в моей работе, с чем мне сложно справиться в одиночку.

За свой социальный проект Амаль получает пятерку, она там и про меня какую-то восторженную чушь написала. Я и половины не понимаю из того, что она говорит, термины какие-то странные, но мне приятно слышать, что «детектив ас-Саламе уверенно вошел в дом и спас женщину и ребенка от агрессивного мужчины. Офицеры полиции каждый день по долгу службы совершают героические поступки».

Вечером ко мне приходит Мишель смотреть «Закон и порядок».

– Как мило, что мы наконец-то встретились.

Она всегда так язвит, когда я долго ее избегаю, а что мне делать? Она классная, но хочет замуж и все такое. А я не хочу жениться. Она часто в шутку говорит всем, что работает моей любовницей на полставки, как Стиви Уандер пел в той старой песне. А сама отлично знает, что я тот период в творчестве Стиви Уандера терпеть не могу. А еще терпеть не могу, что она всем направо и налево рассказывает о наших отношениях.

Мишель ходит по маленькой кухне моего таунхауса, берет загорелыми руками тарелки, вытаскивает пиццу из духовки, сует пиво в холодильник. А все, что на полке стоит, сдвигает в сторону.

– Что это? – На стойку шлепается закрытый полиэтиленовый пакет.

Ведет себя как хозяйка. Вот это я больше всего терпеть не могу.

– Тетя дала мне с собой. Не забудь обратно положить.

Это куриная грудка с чесноком Надии, она специально расфасовала по три кусочка в каждый пакет, чтобы можно было порционно на обед разогревать.

– Ох, – стонет Мишель.

Я не спрашиваю, в чем дело, а то она скажет, что мне нужна жена. Сама-то она отлично готовит. Все три года, что мы вместе, она на мой день рождения жарит цыпленка в соусе марсала, и я так объедаюсь, что потом не могу с ней заниматься сексом. На это она тоже вечно жалуется. Нет, она правда клевая. Я смотрю, как она проверяет, разогрелась ли пицца, и вдруг понимаю, что она давно уже мне ничего не готовила, только полуфабрикаты таскает – видно, за что-то меня наказывает.