Поющие револьверы - стр. 10

Райннон спустился к реке и побрился. Он вернулся, потирая с полдюжины порезов, и кожа его сверкала белизной, как снег. Только под глазами и на носу, словно маска, выделялся загар.

Шериф с изумлением увидел, что парень помолодел лет на двадцать. Ему самому не верилось, что это тот самый человек, за которым он пришел охотиться в горы.

Его шаг стал легче; плечи как будто еще шире; глаза, угрюмо блестевшие раньше из-под гривы черных волос, словно бы смягчились и увеличились; а фигура выглядела определенно стройнее и суше.

Каредек понимал, что произошло чудо и что в одно мгновение старый Райннон умер. Тем не менее он лишь дал совет:

– Намажь лицо маслом, иначе быстро сгоришь. И тебе нужно немного позагорать.

Эннен провел рукой по лицу.

– Какое-то странное ощущение, – заметил он.

– Ну да, – сказал шериф. – Теперь у тебя будет новое имя. Какое? Допустим, Джон Гвинн. Это тоже валлийская фамилия. Как она тебе нравится?

– Жжет, как пламенем! – Райннон говорил о вновь обретенном лице, прошедшем пытку лезвием бритвы.

Между Маунт-Лорел и пустыней катятся на запад мягкими волнами предгорья хребта. Холмы выглядят слишком маленькими по сравнению с суровой громадой горы; они слишком очаровательны, чтобы называться границей пустыни и слиться с ней. Это отдельная узкая полоска со своим климатом. Облака, которые проносятся над пустыней, не растеряв ни капли влаги, охлаждаются у высоких склонов горы и проливаются дождем над холмами, образуя бесчисленные маленькие ручьи, скатывающиеся в пустыню, которые через некоторое время исчезают под жарким, душным пологом креозотовых или мескитовых кустов.

Эти холмы – что-то вроде Земли Обетованной для путешествующих в пустыне. Они пригоняют сюда изголодавшийся скот, чтобы он на свежих склонах откормился перед продажей, а немногие ранчеро, поселившиеся тут и там на этой земле, богаты и беззаботны, потому что о росте и благополучии их собственности тщательно заботится сама природа. Здесь нет наводнений и нет засухи, а на земле растет все, что нужно скоту, – не только трава, но и пшеница, урожай которой доходит до пятнадцати мешков с акра, и ячмень, который собирают до сорока мешков. Эта благодатная земля щедра к пахарю и никогда не превращается в твердые комья, даже засушливым летом.

Именно сюда шериф привез Эннена Райннона, ставшего теперь Джоном Гвинном. Они сидели верхом на двух прекрасных лошадях и вели в поводу пару тяжело нагруженных мулов. Так они миновали холмы.

– Что ты думаешь об этой земле? – спросил Каредек.

– Хорошая, мягкая земля, – кивнул Райннон. – На ней можно спать.

Он поднял глаза; вдалеке, раздвигая полог облаков, вздымалась Маунт-Лорел.

– Естественно, на ней можно спать, – согласился шериф. – На ней можно также разбогатеть!

– Спать вредно, – заметил Райннон. – Я говорю про себя.

– Я все продумал, – сказал Каредек. – Тебе нужно рискнуть.

– Ладно, – мягко произнес Райннон.

– На свете нет абсолютно надежных вещей, – возразил с мрачной убежденностью Каредек.

– Ясно, что нет, – согласился Райннон.

– Возьмем, к примеру, любого человека – он ведь может умереть от кори либо от коклюша. Не рисковать невозможно, иначе не победишь.

– Понятно, что невозможно, – промямлил Райннон.

– Черт побери, – взвился шериф, – ты должен сам подумать!