Поющие револьверы - стр. 12

Шериф присмотрелся к кольцу. Ему было неинтересно. Его интересовал только сам Райннон с таким большим и матовым камнем на руке.

– Кто-нибудь еще его видел? – спросил он.

– Никогда не носил его, когда работал, – сказал Райннон. – Оно могло помешать выхватить револьвер.

– Конечно.

– Но сейчас у меня только один револьвер, поэтому левая рука особого значения не имеет.

Ранее они договорились, что для Эннена будет лучше, если он станет носить один кольт. Того, кто носит два, часто принимают за ганмена, а мысль о ганмене могла привести к ненужным выводам.

– Хорошее местечко, – через некоторое время произнес Райннон.

– Это? – скривился шериф. – Это всего лишь хижина.

– Она красивая.

Райннон натянул поводья, чтобы полюбоваться на нее. Это на самом деле был очень маленький домик, но перед ним вздымалась волна вьющихся растений, белые цветы жимолости спадали с карниза над окнами. Штакетник перед домом нуждался в ремонте и напоминал волнистую линию. Ворота на входе болтались на одной петле. За штакетником стоял сад – акров десять яблонь и слив. Дальше виднелись два небольших пастбища. А по земле струился маленький ручеек, по берегам которого сгрудились ивы и дубы. Сам дом был частично скрыт огромным фиговым деревом во дворе, заросшем спутанной травой, которую следовало давно скосить. Рядом стояли небольшой амбар и крохотный сарайчик, двери обоих выходили в корраль.

– Какая красота! – повторил Райннон.

– Поехали, – сказал шериф, – мы же не можем потерять здесь весь день. Нам нужно двигаться дальше.

Но когда они поравнялись с домиком и сломанными воротами, Райннон снова остановил лошадь.

– Послушай! – сказал он не совсем точно. – Какой приятный запах жимолости. Сладковатый, я бы его назвал.

– Никак не пойму, – заметил шериф. – Удивляюсь, как такой мужик, как ты, может заинтересоваться кукольным домиком!

– Ну да, – согласился Райннон, – выглядит смешно, я понимаю. Но ты же видишь, как это случается. Вроде как прилипло, и все. Будто я его уже видел!

– Хочешь, он будет твоим? – спросил шериф, зевая.

– Моим? – Райннон смотрел на усадьбу с улыбкой. – Вроде ничего особенного собой не представляет, но если бы усадьба была моей, я бы не просил Господа о большем.

– Кроме женщины, которая бы здесь жила, может быть?

– Ты все время торопишь события, – сказал Райннон.

– Пару лет назад, – заметил шериф, – один парень одолжил у меня денег. Он разорился, и его дом достался мне. Он перед тобой.

– Да ты что?

– А ничего. Заходи и не забудь снять шляпу, сынок. Я тащил тебя сюда, чтобы показать это место. Теперь он твой!

Они осмотрели дом сверху донизу. В мансарде размещались две маленькие комнаты, в одной из них стоял старый, побитый сундук. На первом этаже – кухня, спальня, через разбитую оконную раму которой в комнату струилась жимолость, столовая, выходившая на заднее крыльцо, и гостиная, чья дверь открывалась на переднюю веранду. Все было обставлено приятной, без излишеств, мебелью.

В амбаре лежали три или четыре тонны сена. Когда они вошли на сеновал, с чердака, шелестя крыльями, взлетели голуби, и Райннон с мягкой улыбкой взглянул им вслед.

Здесь, по обеим сторонам амбара, встало бы пять лошадей.

В сарае они обнаружили прогнившие останки коляски, двухтонного фургона, два заржавевших плуга, борону и кучу беспорядочно набросанного старья – рваная упряжь, сломанные стулья, воротнички, ватные плечики, наковальня и пыльные меха, а также целый набор кузнечных инструментов.