Пойди туда, не знаю куда. Книга 4. Сват Наум - стр. 18
– Вот попади в столб!
– Да ты не бойся, – подбодрил его старший стрелец, – не попадешь и ладно, нам, главное, увидеть, не боишься ли ты выстрела. Прицелишься, морду-то отвороти, а то как бы искрами глаза не выжгло.
Федот прицелился в столб, и вдруг почувствовал, что внутри него словно зашевелились какие-то воспоминания, и что-то поднялось с самого дна и начало заполнять тело, будто меняя его. Он опустил пищаль и вздохнул, стрельцы засмеялись, подбадривая. Явно ожидали, что после выстрела Федот от отдачи сядет на задницу. Старая стрелецкая шутка над новобранцами.
Федот снова прицелился и почувствовал, что ему даже неловко стрелять по такой близкой цели. Он будто знал, как это делать.
Он снова опустил пищаль и повернулся к десятнику.
– Что, дрейфишь? Стреляй давай!
– А можно мне вон по тому горшку выстрелить? – показал Федот на битый горшок, одетый на кол в дальнем конце плетня.
Все дружно заржали еще раз.
– Да ты, чё, парень! По тому горшку и стрелец-то не всякий попадет!
– А вот и проверим! – остановил смех десятник. – Посмотрим вашу огневую сноровку! С лошадей! Заряжай! Пали по готовности!
Стрельцы спешились, отошли несколько от коней, приготовили пищали, воткнули бердыши, прицелились и выстрелили! Все заволокло густым дымом. Белка прыжком прижалась к ногам Федота.
Когда дым рассеялся, в плетне обнаружилось несколько перебитых жердей, на крыльцо с криками вывалилась с вытаращенными глазами вся дурацкая заспанная ватага, которую тут же погнали обратно в избу, но горшок был на месте, словно насмехался.
Федот повернулся к начальству и обнаружил, что те наблюдают за ним с легкой усмешкой:
– Ну, считай, испытание выдержал, – сказал десятник. – Шума и огня не боишься, а стрелять тебя научат.
– А можно мне тоже попробовать?
– Заряд только переводить.
– Очень хотся!
– Пробуй, бог с тобой! – махнул рукой десятник.
Один из стрельцов воткнул перед Федотом бердыш подтоком в снег. Но Федот только помотал отрицательно головой и приложил пищаль к плечу. Стрельцы опять засмеялись. Федот же направил пищаль в сторону горшка, зажмурил один глаз и словно бы ушел внутрь себя. Ощущение ружья возле плеча будило манящее и словно давно забытое чувство, сладостная истома разлилась от этого по его телу.
Он не спешил, просто позволял стволу слегка раскачиваться, и в какой-то миг почувствовал, что попадет. Нажал спусковой крючок, порох перед ним взорвался, несколько искр действительно куснули щеки, ружье сильно ударило в плечо, сильнее, чем ожидало тело, но не настолько, чтобы было больно. Федот вскинул ствол и поставил пищаль прикладом на землю возле ноги, сам нагнулся и погладил собаку, чтобы не боялась.
Дым рассеялся, и наступила тишина. От горшка и след простыл. Он попал! И этого не ожидал никто!
– Да не может быть! – воскликнул один из стрельцов.
– Повезло! – загудели другие.
– А еще так сможешь? – спросил десятник.
Федот пожал плечами:
– Не знаю… я не виноват…
Вид у него был такой растерянный, что стрельцы снова засмеялись, и это как-то разрядило обстановку.
– А со шпагой управляться сможешь? – спросил десятник.
– А что это? – все так же растерянно спросил Федот.
– Ну, вон, у стремянных сабли. С коня саблей рубить удобней. А у пеших стрельцов шпаги. Как думаешь, со шпагой сможешь?
– Не-а, я лучше топором…