Повседневная жизнь российских подводников. 1950–2000-е - стр. 18
Знали бы американцы, что они бесчинствуют над подлодкой, командование которой удержалось от великого искушения выпустить ядерную торпеду…
Из воспоминаний капитана 1-го ранга начальника штаба 69-й бригады Василия Архипова:
«Почему же подводные лодки не применяли оружие? В боевом распоряжении командиру приказано: “Оружие при переходе морем иметь в готовности к боевому использованию. Использование оружия – по приказанию главкома ВМФ или при вооруженном нападении на ПЛ”. Таким образом, применять или не применять оружие зависело от того, как считать: стрельба из авиационных пушек – это вооруженное нападение или нет?
А ведь события могли бы развиваться и так: с первым выстрелом пушки с самолета командир подлодки инстинктивно скомандовал бы “срочное погружение!”. После погружения выяснять, куда стрелял самолет – по подводной лодке или нарочито мимо, было бы бессмысленно. Это война! Однако самолеты за несколько секунд до стрельбы включали мощные прожекторы, и люди на мостике слепли до боли в глазах. Это был шок! И что-либо сообразить, а потом скомандовать командир не мог. Попробуй пойми, что самолет стрелял мимо лодки, а не по ней. Что это предупредительные очереди, а не стрельба на поражение.
В условиях, когда против них действовало 85 процентов противолодочных сил Атлантики США, когда постоянно их искали вертолеты, самолеты противовоздушной обороны с аэродромов на островах Бермудского треугольника, когда забрасывали противодиверсионными гранатами, у некоторых командиров подводных лодок могло сложиться впечатление, что начались боевые действия. При отсутствии связи с Москвой могли и применить ядерное оружие. Тогда бы ситуация вышла из-под контроля. Вот опасность Карибского кризиса была тогда такая, поскольку не было системы предупреждения несанкционированных действий. У кого-то могли не выдержать нервы. И было применено обычное оружие…»
Итак, вот еще один человек, который в октябре 1962 года решал судьбу мира на планете: быть или не быть – капитан 1-го ранга Василий Архипов, старший на борту подводной лодки Б-59. В самую критическую минуту именно к нему обратился командир лодки Валентин Савицкий:
– Еще минута-другая, и нам конец. Погибать, так с музыкой – разрешите уничтожить авианосец?
Архипов хорошо понимал, что уничтожить авианосец можно только атомной торпедой. А это значит – начало третьей мировой войны. От его «да» или «нет» зависела судьба мира… Возможно, через минуту-другую их и в самом деле потопят. Громко хлопнуть дверью на прощание? Но капитан 1-го ранга Василий Архипов твердо сказал: «Нет!» Мир мог облегченно вздохнуть. Но мир ничего об этом не знал.
Архипов, как и Шумков, на себе испытал, сколь беспощадна ядерная техника. Годом раньше на борту подводного крейсера К-19, того самого, который моряки прозвали «Хиросимой», он пережил первую в истории цивилизации радиационную аварию, получил дозу облучения… И он сказал свое твердое «Нет»![2]
Едва закончилась воздушно-огненная феерия, устроенная палубными штурмовиками, как к Б-59 ринулся американский эсминец «Бэрри». С кормы, справа и слева, подходили еще три его собрата, нацелив на беспомощную субмарину расчехленные орудийные автоматы, торпедные аппараты и бомбометы. Намерения у них были самые серьезные. Вот когда Савицкий искренне пожалел, что на «фокстроты» (лодки 641-го проекта) перестали ставить пушки. В ружейной пирамиде второго отсека хранилось лишь несколько карабинов для верхней вахты да с десяток офицерских пистолетов. Если бы с эсминцев перескочили на корпус абордажные группы, нечем было достойно их встретить.