Повести в Белых Халатах - стр. 61

– Спасибо вам, Марик. Я буду у вас наблюдаться все следующие двадцать лет.

Я вышел из-за стола и, подойдя к Лене, обнял её хрупкую фигурку, которая совсем ещё недавно была довольно пышной.

– Приходите в любое время. Мы с Ниной будем наблюдать на УЗИ, как опухоль тает.

Новиковы ушли, со мной остались тишина, мысли о неожиданных поворотах судьбы и о том, кто эти повороты для нас определяет.

Вчера вечером заболела Фроська. Думаю, причиной разыгравшегося панкреатита явился визит тёщи. Но, естественно, никто с предложенной этиологией не согласился. Моя тёща – классический вариант еврейской мамы, для которой процесс приготовления и последующего поглощения пищи составляет, без преувеличения, смысл жизни. Убедить Раису Львовну в том, что собачка весом в шесть килограммов не в состоянии переварить и усвоить количество еды, превышающее половину её собственного веса, невозможно. Она считает, раз питание дробное, то есть поглощаемое маленькими порциями каждые десять минут, значит, оно здоровое.

Поведение Фроськи при появлении в квартире Раисы Львовны предсказуемо, как расписание поездов в Германии. Первые пару часов она не отходит от тёщи, следуя за шаркающими от холодильника к плите и обратно тапочками буквально по пятам.

Начиная с третьего часа, Фроська перемещается на наблюдательный пункт, где сидит, навострив уши. Она уже не топчется за кормилицей шаг в шаг и подходит к миске, только если в ней оказывается лакомство.

К концу четвёртого часа пребывания Раисы Львовны на кухне Фроська ложится на пол, продолжая осоловелыми глазами наблюдать за происходящим, но уже не поднимается, а лишь судорожно сглатывает при виде очередного вкусненького кусочка, падающего в миску.

Я думаю, блевать и гадить Фроська начинает после ухода кормилицы только из уважения к последней и опасаясь, что если не дотерпит, то в следующий раз не дадут. Тёща же чистосердечно считает нас лгунами, когда Кира в очередной раз орёт ей в трубку:

– Мама! И что вы опять дали собачке? Она изгадила мне всю квартиру!

На что мама неизменно отвечает:

– Ничего такого, чего я сама не кушала! Скажи своему доктору, пусть он животное полечит, хоть какой-то будет толк от его медицины.

Я давно перестал реагировать на замечания Раисы Львовны. Более того, я несказанно рад, что она не считает меня врачом. На заре моего брака с Кирой я как образцовый муж, стремясь угодить тёще, пытался добросовестно разобраться в её гипертонии. Но стоило заявить, что в первую очередь нужно отрегулировать питание и сбросить вес, как меня записали в ветеринары и принялись демонстративно игнорировать как врача.

После гневной тирады, выплеснутой на маму, Кира, возмущённая моим бездействием, обратила своё недовольство на меня. Но на подобные выходки я давно подобрал стандартный ответ:

– Могу ускорить процесс очистки собачьего организма путём клизмы и промывания желудка.

Кира, воочию представив последствия предлагаемых процедур, согласия на них никогда не давала. А, как известно, без согласия родственников никаких манипуляций с пациентом проводить не рекомендуется.

За ночь меня неоднократно поднимали оказывать помощь страдалице, в результате наутро я чувствовал себя как после дежурства и собирался на работу в надежде, что хотя бы первая пара пациентов проспит назначенную со мной встречу.