Повелитель четверга. Записки эмигранта - стр. 17
И вот, я стою на полосе бывшего аэродрома. И не могу двинуться с места как испорченный самолет. Сзади меня – раскинула бетонные руки гигантская гитлеровская постройка, похожая на грандиозные ворота в преисподнюю с графического листа Кубина. Впереди – не видно ничего. Потому что на землю опустился клокастый туман. А из темных, низко висящих облаков, закапал теплый Дождь.
Сел на землю и попробовал успокоить бешено бьющееся сердце. Начал себя уговаривать.
Что это ты так распсиховался? Расквасился, как старая глупая тетка. Все хорошо. Тебя привили. Радуйся. Вставай и иди. Потихоньку все наладится. Дома тебя немка ждет. Может быть, опять курицу поджарит. Или рыбу. Вставай, вставай, это еще не конец комедии. А как же туман? Дороги не видно. Будущего нет. Наплевать на туман. Иди так, чтобы это ужасное здание было у тебя за спиной. Авось и придешь, куда надо. А будущее… его сейчас нет ни у кого.
Кое-как поднялся и пошел. И тут впервые услышал шум. Шум и топот бегущей толпы. Не поверил своим ушам. Откуда тут взяться толпе?
Шум становился громче, толпа явно приближалась.
Вскоре я увидел ее. Она… они бежали… они гнались за мной! Их было много. Кто это?
Расслышал их истошные крики. Лошадиными своими глотками они орали одно и то же: «Он не привился! Не привился! Он источник заразы. Убьем его! Убьем! Убьем!»
Тут я не выдержал и побежал.
Задыхаясь и спотыкаясь, побежал от бешено орущих людей. Людей? Бегущие эти существа были похожи на черных лошадей. Кентавры.
В руках их мелькали темные палки. Я боялся, что они догонят и забьют меня до смерти.
Они долго преследовали меня.
Я бежал по полосе, а потом, не знаю как, оказался на незнакомой берлинской улице. Свернул на другую. На третью. Как же все они похожи!
Помощи ждать неоткуда. Может быть, укрыться в церкви? Подбежал к церковной двери, постучал, толкнул, дернул. Заперто.
Черная толпа не отставала от меня. Прохожие на улицах присоединялись к бегущим. И превращались в кентавров.
Их дикое ржание резало мне уши.
Топот их копыт сотрясал землю.
Их смрадное дыхание отравляло небеса.
На берегу пересохшей реки они настигли меня, я упал в песок и закрыл голову руками.
…
Морок развеялся так же неожиданно, как и начался.
Я сидел на сиденье в вагоне берлинского эсбана. Вагон уютно покачивался. Напротив меня молодой японец играл с крохотной дочкой, лежавшей в детской коляске. Подал ей погремушку в форме сверкающего круга. Она засмеялась, схватила погремушку маленькой перламутровой ручкой и стала грызть ее беззубым ртом.
Авторский комментарий
О кентаврах. Лет 45 назад я стал художником. Открыл свое подсознание для вторжений подобных сущностей. С тех пор на меня совершают набеги герои Босха и Брейгеля, Гойи и Редона… и, конечно, фантомы иного происхождения… Мои современники или точнее – их двойники.
Умеренная мания преследования – мое нормальное творческое состояние. С тех пор, как я перестал использовать тушь и акрил – с конца девяностых – видения стали интенсивнее и ярче. Лет через пять страданий я стал их записывать, воспроизводить в форме текста. Все мои рассказы – состоят из этой странной субстанции. Так что то, что я тут описал – для меня – сугубый реализм, к тому же еще и обузданный (хорошо темперированный), потому что на этой чертовой взлетной полосе проскочило через голову много-много больше того, что попало на бумагу.