Потерянные половинки - стр. 15
– А я на стол накрою, – взялась за дело Бруна.
Через час они уже сидели на кухне перед горкой блинов и поминали Зигфрида по русскому обычаю.
– Я прошу тебя, оставайся у нас навсегда, будь нашей дочкой. Мы все бумаги оформим: вид на жительство и прочее. Нам пойдут навстречу. Это особый случай. Будешь жить с нами, мы все оставим тебе, – упрашивал Наташу Лутц.
– Зигфрид очень любил тебя. И я всегда мечтала о дочке, – подхватывала Бруна. – Оставайся с нами. Ты не пожалеешь. Тебе будет хорошо, увидишь.
Наташа и мысли не допускала, что останется жить в их доме. Она бы тут, у них, никогда не выкарабкалась из своего горя. Это ей стало понятно с первых часов пребывания там. Но и уехать сразу она не смогла. Уж очень жаль ей было этих несчастных родителей. В память о Зигфриде, ради него продержалась она достаточно долго, больше трех недель, рядом с ними. И это было незабываемое время. Несколько вечеров подряд Лутц и Бруна просили Наташу испечь блины. Им очень понравились поминки, то облегчение, которое им приносил алкоголь, и разговоры о детстве сына. Очень пышно, с разнообразными деликатесами и изысканными винами отметили девять дней. И потом Наташа велела передохнуть. Потому что, по всем приметам, после девяти дней немного легчает, отпускает чуть-чуть.
– Будем отвлекаться иначе, – сказала она, лихорадочно стараясь что-то придумать.
А Лутц и Бруна придумали для Наташи сюрприз. Они постучались к ней в ее спальню, когда она уже переоделась в ночнушку и готовилась улечься спать, и вручили непонятную коробку, перевязанную красивой ленточкой.
– Вот, – сказал Лутц, – это чтобы тебе не было грустно в кровати одной. Развлекись.
Бруна приветливо улыбалась, кивая тому, что произносил супруг.
– Это отличная штука, мы самую дорогую выбрали, – подбадривающе произнесла она.
Оставшись одна, Наташа открыла красивую подарочную коробку и глазам своим не поверила: в ней оказался мужской… ну, как это помягче сказать… член! Пенис, культурно выражаясь. Совершенно натуральный, как живой. Ей даже смотреть на это было неприятно. Как издевательство какое-то. Она поначалу никак не могла понять людей, которые невесте погибшего сына дарят такую штуку. Вот у них дома такое даже в голову никому бы не пришло. Все-таки существуют какие-то границы. Мы же не животные. У нас есть душа. И наша любовь – она другая, чем у животных. Во всяком случае, так принято считать. Разве, потеряв так жестоко и несправедливо любимого человека, она о его причиндалах тоскует? Ей души его не хватает, тепла! Наташа разглядела штуковину, поняла, что это какой-то многофункциональный вибратор, и снова оскорбилась. Неужели ей теперь вот этим надо довольствоваться?
Она встала перед зеркалом, скинула рубашку и посмотрела на свое молодое стройное тело, словно у него спрашивая, возможно ли ей обрести настоящее счастье, будет ли у нее любовь, нежность, страсть? Родятся ли дети? Что ее ждет вообще-то? «Все будет, – обещало тело. – Убери эту ерунду с глаз долой. Еще чего выдумали!»
Полночи Наташа не спала, пытаясь разобраться в мотивах такого подарка. Потом решила, что никакого желания оскорбить или даже унизить ее не было у несчастных родителей Зигфрида. Они действительно искренне хотели ее развлечь. Видимо, эта догадка оказалась верной, потому что как раз после нее она и заснула крепким девичьим сном.