Постучи в семь дверей - стр. 16

Госпожа баронесса занималась со мной аптекарским огородом, показывая самые полезные травы. Сейчас как раз пришла пора пересаживать многолетники, сеять семена однолетников, пропалывать то, что было посажено раньше. Мне это нравилось, напоминая то, как в детстве на огороде я помогала бабушке. Ещё баронесса объясняла мне, что входит в обязанности хозяйки дома, как контролировать слуг и экономку. Вместе со мной всё это осваивала Анастис, поэтому я не видела в происходящем никакого подвоха.

Мы с Анастис почти не расставались, так как и обязанности, и занятия у нас были общими. Она часто подсказывала мне, если я ошибалась, а особенно нравилось поправлять меня маленькой Луле. Я сама попросила девочек об этом. И если Анастис иногда смущалась указывать мне на проколы, то Лула никогда не упускала возможность важно сказать мне:

– Мари-Валери-на, так нельзя говорить! Надо говорить так!

Ей страшно нравилось, что она может учить чему-то такую взрослую девицу, как я. Если у меня не сразу получалось понять, в чём ошибка, Лула весело смеялась, так что иногда я намеренно изображала недотёпу.

Вечером, после ужина, мы танцевали, закрепляя те движения, что мне показывали днём. Барон вначале танцевал с баронессой, чтобы я получила представление о том, как всё это выглядит правильно. Затем проходил несколько па с Анастис и больше со мной, проявляя образцовое терпение при моих ошибках.

Как я поняла, такие семейные танцевальные вечера здесь раньше не практиковали. Их ввели ради меня, чтобы успеть хоть немного подготовить к поездке в столицу и представлению ко двору, но я видела, что они доставляют радость и Анастис, и баронессе. Особенно весело становилось, когда к нам разрешали присоединиться Луле и Дикки в качестве поощрения за хорошее поведение днём. В такие минуты я верила, что обрела дом и семью.

****

– Федр, тебе не кажется, что дети слишком сблизились с Пришедшей? – спросила баронесса, глядя в окно на гуляющих в парке под присмотром госпожи Карин Марину и девочек. – Даже Дикки к ней привык. Не будь он сейчас на уроке, наверняка бы гулял с ними. Ему так нравится расспрашивать Мари-Валери об её мире.

– И что в этом плохого? – оторвался от книги барон. – Наоборот, это хорошо, что Пришедшая к ним привяжется.

–– Они так переживали, когда пропала Марьяс. И снова будут страдать. Может, лучше пусть держатся от Мари-Валери-на в стороне, чтобы потом не переживали.

– Нет. Олерия, запомни, ты должна постараться, чтобы наша новая дочь считала нас своей семьёй и любила наших детей.

Барон смотрел на жену, которая отводила глаза, и чувствовал её сомнения. Сказать жене прямо, что чем крепче будет связь Мари-Валери и их детей, тем больше шансов подчинить девушку своей воле, он не мог, поэтому постарался найти другой довод:

– Подумай сама, в какой род войдёт Мари-Валери. Какие возможности это откроет перед Анастис, когда через два года её можно будет выводить в свет.

– Ты думаешь, через два года Мари-Валери сможет помочь девочке? Она не… – баронесса запнулась и не договорила.

– Надеюсь. Я не думаю, что граф будет торопиться с наследником.

Дни, полные самых разных занятий, пролетали быстро. Мне давно не было так хорошо, я словно вернулась в свою юность – последние годы жизни перед поступлением в колледж. Нельзя сказать, что они были безоблачно счастливыми. Случались в тогдашней жизни обиды, огорчения, ссоры с подружками, зато я была не одна, верила в счастливое будущее, в себя, в безопасность и справедливость.