Постучи в семь дверей - стр. 12
Баронесса глубоко вздохнула и какое-то время шла молча, обдумывая мои слова. Потом спросила:
– А малыш?
– Что – малыш?
– На нём будет клеймо незаконнорожденного.
– Вот уж чего точно можно не бояться. Когда-то давно у нас тоже этому придавали значение, но теперь – нет. Не скажу, что ему или ей будет просто, но не из-за этого. Что бы ни случилось, малыш точно выучится, найдёт работу, и всё будет зависеть от него самого.
– Тогда понятно, почему Марьяс ушла в твой мир.
Дальше мы шли молча, и сами грядки баронесса показывала без вдохновения, предложив прийти сюда ещё раз завтра. Я понимала, что она продолжает обдумывать мои слова. И действительно, когда мы повернули назад, баронесса внезапно сказала:
– Рада, что моя дочь избежит в твоём мире позора из-за своей ошибки, но я попрошу тебя не рассказывать такие вещи при моих дочерях. Им не стоит знать о подобных вольностях.
– Хорошо, не буду.
Это стало ещё одним подтверждением, что о моей прошлой жизни и мире стоит рассказывать с осторожностью, иначе сочтут, что я пропагандирую разврат, да ещё и сама такая же. И кто знает, какие наказания тут в таком случае приняты, если за измену мужу здесь запросто убивают и все считают такое варварство правильным.
После прогулки Дикки проводил меня к своему учителю, который взялся проверять мой дар. К счастью для меня, он не применял таких радикальных способов, как брат Феофаний, не бросался смертельными заклятиями, а просто просил показать, что я умею.
Умела я немного, но азам бытовой магии меня сестра Летиция научила, так что господин Петрис остался доволен.
– Я уж думал, что ты совсем неуч, а оказывается, нет. Тебя сёстры обучали?
– Да.
– Тогда зачем тебе знать больше? Если девочка может свет зажечь, волосы высушить, платье почистить – то и достаточно. Будь у тебя сильный дар – другое дело. В таком случае обучение необходимо, чтобы женщина по неосторожности не причинила вред себе и другим. Но это не про тебя.
Эта здешняя уверенность, что женщине знания ни к чему, меня раздражала. Похоже, здесь верили в то, что я привыкла считать лозунгом, – “Знание – сила”, и делать своих женщин сильными не особенно хотели.
– К тому же ты менталист, а я стихийник, и показать упражнения на развитие твоих способностей я не в силах. Скажу барону, что заниматься с тобой мне нет смысла.
Я не думала, что старый магус способен отказаться от дополнительного заработка, который посулил ему барон за моё обучение, поэтому к такому его решению оказалась не готова.
– Подождите, подождите. Как это – не будете заниматься?
– А вот так! – магус добродушно усмехнулся, разводя руками. – Если ты хотела осваивать магию, не надо было покидать Обитель. Там излишне образованным женщинам место, а не в миру.
Я смотрела на магуса, не находя слов. Если бы подобное сказал пьющий дворник или даже барон, я бы не удивилась. Но услышать, как приличный человек, учитель, прямо мне в лицо говорит о второсортности женщин, стало для меня полной неожиданностью. Как ему не стыдно проявлять такой махровый шовинизм!
– Вы ещё скажите, что дело женщины – дети, церковь, кухня и ничего больше!
– А как иначе? – удивлённо спросил господин Петрис.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Я – не в силах объяснить, почему это неправильно, и неспособная принять такой взгляд на женщину как должное. И маг, не собирающийся обсуждать столь очевидные для него вещи. Трава зелёная, вода мокрая, а место женщины таково, и говорить тут не о чем.