Последний занавес - стр. 3
Мужчина, стоявший перед холодным камином, был высок и несколько сутул. Волосы, слегка напоминающие по виду шелк-сырец, торчали на голове тонкими кустиками, как у ребенка. Он носил очки и, помаргивая, смотрел сквозь них на Трой.
– Добрый день, – заговорил мужчина. – Меня зовут Томас Анкред, впрочем, вам это уже известно из визитки. Надеюсь, вы не в претензии, что я явился сюда. Вообще-то ехать мне не хотелось, но семья настояла.
Он протянул руку – его рукопожатие было безвольным, Трой его почти не ощутила.
– Все это как-то очень глупо, – продолжал он. – Я имею в виду портрет папа, конечно. Знаете, мы все называем его «папа». Некоторым кажется, что звучит сентиментально, но так уж сложилось. В общем, папин портрет. Должен сказать, что ваша телеграмма всех буквально повергла в шок. Мне позвонили и сказали, что вы, наверное, ничего не поняли и я должен поехать к вам и все объяснить.
Трой разожгла камин.
– Присаживайтесь, – предложила она, – вы, должно быть, замерзли. И объясните, я не поняла.
– Ну, прежде всего, что писать портрет папа – это честь. Я пытался растолковать, что как раз наоборот – это для нас честь, если вы вдруг согласитесь. Спасибо, я действительно сяду. Путь от вокзала неблизкий, и, по-моему, я натер пятку. Не возражаете, если посмотрю? Достаточно будет нащупать через носок.
– Я уже отвернулась, – сказала Трой.
– Точно, – объявил Томас после некоторого молчания, – волдырь. Ладно, для приличия ботинок снимать не буду, и так пройдет. Так вот, об отце. Разумеется, вам известно, что он – Великий Старик английской сцены, так что в это можно не углубляться. Кстати, вам-то самой хоть немного нравится его игра?
– В высшей степени, – сказала Трой. Хорошо, что это правда. Этот странный человек наверняка уловил бы любую фальшь.
– Правда? – переспросил он. – Рад слышать. Конечно, на сцене он весьма хорош, хотя временами немного поскрипывает, вам не кажется? И еще, эти его фокусы! Не может сыграть эмоциональную сцену без того, чтобы не дышать на весь зал. Но вообще-то да, играет по-настоящему хорошо, в своем деле он вроде как великолепная миссис Битон[2]. Рецепты всех блюд, и из лучших продуктов.
– Послушайте, мистер Анкред, – остановила его Трой, – к чему это все?
– Ну, это часть экспозиции. Чтобы заставить вас посмотреть на вещи под другим углом зрения. Великого английского актера рисует великая английская художница, понимаете? Я не думаю, что вам понравится поместье Анкретон, но взглянуть на него стоит. Выглядит очень аристократично. Портрет будет висеть под галереей менестрелей, со специальной подсветкой. Цена значения не имеет. Это в честь его семидесятипятилетия. Вообще-то он считает, что нация сама должна преподнести ему такой подарок, но, поскольку нация об этом как-то не задумывается, приходится брать дело в свои руки. Ну и о потомстве он, конечно, думает, – добавил Томас немного погодя, осторожно запуская ладонь в расшнурованный ботинок.
– Если вы хотите, чтобы я порекомендовала кого-нибудь из художников, кто мог бы…
– Иные протыкают волдыри, – перебил ее Томас, – но я не из таких. Нет-нет, спасибо, перечень лучших из дублеров уже и так составлен. Я рассказывал вам об Анкретоне. Вы ведь помните, как описываются замки в викторианских романах – залитые лунным светом башни и совы, летающие на фоне луны? Анкретон точно таков. Его построил мой прадед. Он снес славный дом времен королевы Анны и возвел Анкретон. Сначала поместье обнесли рвом, но люди начали болеть дифтерией, тогда его высушили и принялись выращивать овощи. Кормят там хорошо, потому что овощей много, а во время войны папа велел вырубить Большую Восточную Чащу и сложить дрова в сарай – дров столько, что ими топят до сих пор.