Последний шанс Гесса 2 - стр. 18
Но… ничего даже отдалённо похожего на неё у меня не случилось.Вдохновляющая картина.
Тварь лишь на мгновение замешкалась, её многочисленные лапы замерли в неуклюжей позе. Безглазая, покрытая тонкими трепещущими щупальцами голова медленно повернулась в нашу сторону, щупы на морде затрепетали сильнее, втягивая воздух, насыщенный запахом крови.
Мой удар, такой уверенный секунду назад, растаял, как дым, не оставив и следа в её нервной системе. Почему?! Ведь на шерве сработало!
Упавший нам буквально под ноги стрелок вдруг дёрнулся и повернулся на бок. Плазер остался в руке. В тусклом мерцающем свете фосфоресцирующего мха он был отлично виден: корпус штурмового оружия, покрытый царапинами и подтёками неизвестной грязи, а на его боку – ярко блеснул индикатор кристалла.
Гесс рядом со мной странным образом замер, окаменел. Кажется, он даже не дышал, весь превратившись в слух и зрение. Переведя взгляд на него, я поняла почему. На широкой груди, прямо над местом, где должно биться сердце, сияла крошечная пронзительно-алая точка лазерного прицела.
Это конец. Нам обоим конец. Из-за моей ошибки.Яркая. Неумолимая. Смертельная.
Время замедлилось. Мох вокруг нас ярко вспыхнул пронзительно-жёлтым светом. Тонкие в чёрных перчатках пальцы убийцы нащупали на плазере переключатель затвора – движение точное, выверенное, не оставляющее сомнений. Щелчок, сухой и зловещий, прозвучал громче выстрела, отозвавшись эхом в сырых сводах.
Нет.
Всё смешалось в оглушительном водовороте: леденящий страх за жизнь Гесса, гложущая вина за свою ошибку, бешеная ярость на стрелка и тварей, горькое отчаяние от невозможности всё исправить. Дикий, безумный коктейль.Я видела, как палец незнакомца начал неумолимо сжиматься на спусковом крючке. Видела, как Гесс инстинктивно напрягся, готовясь принять свой последний удар. Краем глаза заметила, как многоножка, наконец определившись с источником лёгкой добычи, рванулась к нам. Слышала, как её лапы с противным скрежетом соскребли мох на полу.
Вакханалия хаоса.
Боевая же телепатия требует фокуса. Одной доминирующей мысли. Чёткого, ясного, безукоризненно выверенного приказа, вбитого в цель, словно гвоздь.
В чём я ошиблась? Мелькнуло осознание, холодное и чёткое. Я думала о стрелке. О том, жив ли он после падения, не сломал ли шею. О том, что я… возможно, убила человека. Воля была рассеяна, разорвана на клочья рефлексией, сомнениями, этой прокля́той моей человечностью.
Слабость, которой не должно было быть.
Монастырская школа Лиглы учила иному. Входить в состояние отстранённого, ледяного покоя. Отсекая в сознании всё лишнее, как скальпелем, фокусируя мысль до остроты лазерного луча. Почему я об этом забыла? Или, отчаявшись вернуться назад, я твёрдой рукой вычеркнула Лиглу из своей жизни? Выжгла память о монастыре, о трудной и кропотливой науке терпения и концентрации. Вот теперь и пришла расплата за отречение, за пустыню, выжженную в душе.
Шервова селезёнка! Ну почему я всегда норовлю учиться лишь на собственном, самом горьком и кровавом опыте?!
Ни о чём, кроме твари. Ни о Гессе (о, боги, эта красная точка!), ни о стрелке, ни о своей вине, ни о сгоревших мостах в моё прошлое.Секунды стучали в висках громким отсчётом обратного времени. Нельзя думать.
Только она.
Я выключила всё. Острую боль от полученного ожога. Замораживающий страх, сковывающий горло. Грызущие сомнения. Горечь сожалений. Сжала сознание в ледяной, невероятно твёрдый шар – как когда-то учили. Представила уже не грубую плеть, а тонкий, отточенный до бритвенной остроты кинжал мысли.