Последний крик лета - стр. 52
Страшно представить, что бы от меня осталось, если бы мужчины пришли слишком поздно или вообще не пришли… От подобных мыслей и без того дрожащие босые ноги едва не подкосились, но Янковский умело подхватил меня.
– Все позади, – раздался его тихий спокойный голос над моим ухом. Как и в первый раз.
Его дыхание было все еще учащенным, как и мое бешеное сердцебиение. Казалось, пульсации моего сердца слышал весь лес. Я крепко прижималась к нему, словно хватаясь за последнюю частичку надежды и скользила руками по широкой спине. Его белоснежная футболка, пропитанная пóтом и моими слезами, была измазана тиной и землей.
– Что это там? – вдруг раздался любопытный голос Стаса.
Он быстрым шагом подошел к кусту, на который была небрежно брошена светлая ткань. Мы с Максом отстранились друг от друга, и он подал мне бутылку с водой, которую я без раздумий осушила. А после опомнилась, что стояла босиком и дрожащими руками натянула кроссовки.
– Субханаллах! – воскликнул Амир, взяв в руки неизвестную тряпку. – Это платок Амины! О, Аллах, не верю своим глазам!
– Ты же не хочешь сказать, что они тут это… того… – Стас с сомнением кивнул на болото.
– Аузубиллях! Да защитит Аллах! Что ты такое говоришь? – возмутился узбек, крепко сжав платок в кулаке. А затем его хмурый взгляд направился куда-то вдаль. – Неужели она сейчас без платка? Упаси Аллах!
– Серьезно? Тебя сейчас только это волнует? – рассердился Воскресенский и взглянул на меня обеспокоенно. – Ты… как? Можешь идти?
Я лишь мельком кивнула, на большее меня не хватило.
– Уже смеркается, нам надо поторопиться, напомнил Макс, натянув рюкзак.
Внезапно, за спинами ребят, появились пятеро незнакомых мужчин в странных одеждах. Они напоминали старообрядцев: на них были льняные рубахи-косоворотки цвета железа, заправленные в плетеные пояса и простые, потертые хлопковые штаны. На ногах – темно-коричневые кожаные туфли, сшитые криво и неумело, словно сделанные вручную, простыми нитками.
– Это еще че за чудики? – вырвалось у Стаса, когда он отошел от них на пару шагов.
– Аузубиллях… – прошептал Амир, пятясь назад.
Но их одеяние – последнее, на что я обратила внимание. В глаза бросилась их безобразная и уродливая внешность. У одного правое ухо было больше левого в два раза и массивная выпирающая челюсть с неестественно крупной нижней губой. У второго вытянутая и сдавленная голова в висках, узкие плечи и по-женски широкие бедра. У третьего был огромный выпирающий и крючковатый нос, один в один как клюв, и пугающие большие глаза на выкате. У четвертого кисти рук были с паучьими пальцами и врожденный дефект верхней челюсти – заячья губа, где плюсом шел неправильный прикус и выпирающий верхний ряд центральных передних зубов, как у бобра. У пятого одна нога была заметнее короче другой и искривлена в нижнем суставе, вероятно, по этой причине он ходил с палкой, хромая словно старик. Так же у него было явное косоглазие и тяжелый подбородок – признак мезиального прикуса, когда нижняя челюсть сильно выступает вперед, точно так же, как и у первого незнакомца.
Едва мы опомнились, как четверо из них напали на нас с каменными первобытными топорами в руках. Все прошло настолько молниеносно, что мы не успели даже руки поднять в защиту. То ли вид их был странный и до ужаса пугающий, то ли к тому моменту мы попросту выдохлись. Я уловила, как первым от удара по голове безвольно упал Амир и не успела испугаться, как и меня настигла тьма.