Последний год - стр. 50
– Я, Андрей Александрович, не устаю повторять: переносим в словесность, когда спорим, нравы кулачных бойцов. Ну, Белинскому авось по молодости простится…
Андрей Александрович ничего не ответил. Продолжал чтение статьи:
– «…мы думали, что если бы сам Пушкин и не принимал в своем журнале слишком деятельного участия, предоставив его избранным и надежным сотрудникам, то одного его имени, столь знаменитого, столь народного, так сладко отзывающегося в душе русских, одного имени Пушкина достаточно будет для приобретения новому журналу огромного кредита со стороны публики…»
– Ну вот и усовестился кулачный боец, – откликнулся Владимир Федорович.
– Однако же послушайте дальше, Владимир Федорович, – Краевский горестно вздохнул. – Ничуть не устыдился борзописец. – И он снова стал читать: – «И вот мы, наконец, дождались этой второй книжки – и что ж? – Да ничего!.. Ровно, ровнехонько ничего!..»
Князь Одоевский опять расстроился.
– Этакая пагубная страсть, – сказал он, – всегда спешим в своих суждениях…
– И, стало быть, вот как оценивается, Владимир Федорович, ваш усердный труд по сбору второго номера.
– А я с своей стороны не умолчу и о вашем бескорыстном участии, Андрей Александрович.
– Труд мой, – Андрей Александрович Краевский приложил руку к сердцу, – ничтожен, хотя и бескорыстен. Но как же можно хулить все заботы, весь опыт, всю мудрость князя Одоевского!
– Да бог с ним, с Белинским, – откликнулся Владимир Федорович. – Все мы трудились и впредь будем трудиться на благо журналу и в помощь Александру Сергеевичу.
– А вот о нем-то и пишет далее московский громовержец: «В «Современнике» участия Пушкина нет решительно никакого».
– Так и писано?
– Черным по белому. Да еще с объявлением грозного приговора нашему журналу: «Вторая книжка вполне обнаружила этот дух, это направление; она показала явно, что «Современник» есть журнал «светский», что это петербургский «Наблюдатель»…»
– Это уж и совсем старая история, – объяснил Одоевский. – Никак не хочет простить нам господин Белинский, что, принадлежа к светскому кругу, действуем и в словесности сообразно с правилами светских приличий. А Шевыреву не раз уже доставалось за то, что зовет к участию в словесности светских людей и даже дам… Но что же плохого в уподоблении нас «Московскому наблюдателю»? Именно в этом союзе вижу я будущее «Современника». Если мы вооружаемся против мелочной лавочки Булгарина и против гаерства «Библиотеки для чтения», то не меньший наш долг – отмести и сомнительные похвалы и шумливую брань господ Белинских. Должно написать об этом в журнале совершенно открыто, без обиняков, – Владимир Федорович, обычно склонный к миротворству в литературных делах, подкреплял речь решительными жестами. – Но до сих пор медлит и уклоняется редактор-издатель «Современника», – закончил он.
– А пока что господин Белинский снова избирает князя Вяземского для нанесения главного удара. – Краевский нашел нужное место и прочел, отчеканивая каждое слово: – «…разборы «Ревизора» г. Гоголя и «Наполеона» – поэмы Эдгара Кине, подписанные литерою В., должны совершенно уронить «Современника».
– Ахти, какой свирепый! Не иначе как из семинаристов. Посмотрим, посмотрим, что теперь скажет Александр Сергеевич!
– Надо полагать, Владимир Федорович, что хочет господин Белинский сам возглавить критику в «Современнике», но пока это, слава богу, невозможно, то и завершает свой удар разъяренный оракул: «И на таком-то журнале красуется имя Пушкина!..»