Последние стихи мертвеца - стр. 2
– Дьявол всегда в деталях, понимаю… Одну школьницу из десятого класса попытался изнасиловать один гастер-амбал. Девица то ли отбилась, то ли нет. Обратилась за помощью к своим одноклассникам «наказать», с которыми состояла в любовных отношениях, в форме ранней половой связи. Те в защите чести своей юной любовницы отказали. Девица взяла пистолет у отца, майора милиции, сначала пристрелила насильника, а потом и двух своих коварных любовников. Психическое помешательство, клиника, душевный надрыв, который объясним искажением души, здравого духа, потерей их.
– Нельзя жить без души, без духа, если категорично рассуждать, а если не так категорично, то можно, но не рекомендуется в сложном и подчас опасном и даже жестоком мире существовать без здоровых духа и души.
– Да, эту фразу с чеканной формулировкой Лопатина о животворящей психической силе души человеческой я запомнил навек. Все мыслящие разумные существа с психической силой души – Психеи – в ходе своего эволюционного развития приходят к глубинному осознанию конечности своего существованию, обязательной смертности не только своей психической личности, но и… – Он внимательно поглядела на Александра Николаевича и глубокомысленно продолжил. – Но и общества потенциальных гениев и реальных психопатов, созданной многими поколениями родной высокой культуры и её неблаговидных вывертов… А великолепная формулировка Лопатина здесь как нельзя кстати… Это из тех бумаг, оказавшихся у тебя нашего с тобой прадеда, служившего у философа в московском доме в Гагаринском переулке?
Александр Николаевич утвердительно кивнул головой, отвечая на вопрос, и разглядывал улыбающегося мужчину, подошедшего к ним с приветствием:
– Здравствуйте, коллеги.
Владимир Прокофьевич, пожимая протянутую ему первым руку любезно отрекомендовал Александру Николаевичу представительного улыбчивого мужчину:
– Прошу любить и жаловать, мой тёзка и продвинутый коллега психиатр и психолог Владимир Глебович.
– Александр Николаевич, я воспользовался случаем увидеть вас с братом обоих в знаковом месте силы у памятника Лопатину. Владимир Прокофьевич мне вчера в телефонном разговоре сообщил, что вы сегодня собираетесь вдвоём посетить древнее кладбище Новодевичьей обители.
Владимир Прокофьевич смущенно пожал плечами под пристальным взглядом Александра Николаевича и тихо, немного рассеянно произнёс:
– Было такое. Но… однако… – он хотел добавить несколько слов насчёт неожиданного даже для него появления коллеги, но только с еле скрываемым лёгким раздражением только махнул рукой, мол, какая разница, налицо факт вторжения в их доверительную, «философическую, по душам» беседу третьей персоны. Вдруг это нарушит гармонию душевного общения?
– Я дико извиняюсь за невольное вторжение в ваш учёный разговор, который я зацепил случайно краем уха, но он показался мне крайне любопытным и интересным мне с профессиональной точки зрения.
– В смысле?.. – Отреагировал кротко Владимир Прокофьевич с усталым сосредоточенным выражением лица. – В чём состоит твой интерес, Глебыч, чем продиктовано любопытство профессионала?
– А вот в чём, мне близка проблематика, когда развитая психическая личность при долгой эволюции приходит к глубинному осознанию конечности своего существованию, неизбежной своей смертности. Вроде бы всё безвыходно, образно говоря, для разумных существ, живой души, для Психеи, так сказать, всё бессмысленно и обречено…