Последние часы в Париже - стр. 36
Через несколько минут они вышли обратно – теперь их винтовки были направлены на голову мужчины. Тот, все еще в пижаме, сцепил руки на затылке. Рядом с ним женщина в ночной рубашке вела за руку маленького ребенка. Когда Себастьян чуть дальше высунулся из окна, детские крики уже затихали, растворяясь в ночи.
Он хотел выбежать на улицу, остановить этот варварский произвол. Но сознавал собственное бессилие. Кто он такой? Да никто. Он тяжело опустился на кровать и, сжав кулаки, взялся колотить по матрасу, выплескивая свое отчаяние. Стены комнаты надвигались на него, душили, а кровать в соседней комнате со скрипом уносилась прочь. Он взглянул на свою униформу, висевшую на дверце шкафа. В полумраке она как будто насмехалась над ним, говорила: «Да. Я принадлежу тебе, а ты принадлежишь мне».
Схватив с прикроватного столика пачку «Житан», он закурил, уставившись на форму.
– Я тебе покажу, – пробормотал Себастьян.
Вынув сигарету изо рта, он встал и прижал зажженный кончик к темно-серой ткани кителя. Словно загипнотизированный, он смотрел, как огонь прожигает ее насквозь, а затем отступил назад, чтобы полюбоваться идеально круглой дыркой. Скрип кровати в соседней комнате внезапно прекратился, и все стихло. Себастьян затаил дыхание, ожидая, когда откроется и закроется дверь и женщина уйдет. Ему не пришлось долго ждать. Гостья с треском захлопнула за собой дверь. По крайней мере, теперь он мог вернуться в постель.
Он бросил окурок в пепельницу на прикроватном столике, погасил свет и лег в темноте. Вскоре накатили волны сна, обволакивая сознание. Он приветствовал их, надеясь, что они унесут его с собой. Но очередная волна обрушилась на него со страшной силой. Он резко проснулся, сердце бешено колотилось. Хенрик. Ему опять снился Хенрик. Россия. Приподнявшись, он вытер пот с липкого лба. Похоже, ему никогда не освободиться от этого. Никогда.
Он встал с кровати, сбросил с себя пижаму, швыряя ее на пол, и впопыхах натянул форму, не потрудившись надеть рубашку. Ему просто нужно было убраться из этой комнаты.
Он бродил по пугающе тихим улицам, а на рассвете наблюдал, как солнце встает над зданиями Османа, прежде чем проскользнул в café, чтобы выпить кофе с круассаном. Была суббота, и делать ему было нечего, поэтому он снова направился к книжному магазину, отчаянно нуждаясь в мало-мальски дружелюбном лице.
В магазине было пусто, и мсье Ле Бользек возился у кассы. Себастьян проследовал в пыльный угол, где хранились сборники стихов. Звякнул дверной колокольчик, и его словно током пронзило. Это была она. Элиз. Он заметил ее сомнения и догадался, что она хочет повернуться и уйти. Пускай, решил он. Имеет право.
Но мсье Ле Бользек уже бросился ей навстречу.
– Элиз. – Он расцеловал ее в обе щеки. – Рад тебя видеть. – Себастьян взял с полки книгу и притворился, что читает. – Как поживаешь? – донесся до него голос мсье Ле Бользека. – У меня есть кое-что для тебя, чтобы отнести на рю Клод Бернар.
Рю Клод Бернар? Знакомый адрес. Merde![43] Это же улица, где находится тот приют. Центр UGIF. Себастьян был уверен в том, что не ошибся.
Мсье Ле Бользек поспешил в заднюю комнату и вернулся с коричневым бумажным пакетом.
– Несколько книг и немного печенья для детей. – Себастьян затаил дыхание, ожидая ее ответа, но она промолчала. Он с трудом заставил себя не оборачиваться и не смотреть на них, а в следующее мгновение услышал, как она попрощалась: