Последние часы в Париже - стр. 33

– Действительно. – Мсье Ле Бользек снял с полки книгу. – В прошлый раз ты рассказывал мне, что впервые побывал в Париже шестнадцатилетним юношей.

– Да, моя французская бабушка хотела показать мне город, в котором выросла.

– В каком году это было, позволь спросить?

– В 1936-м.

– Год, когда Германия завоевала больше всего олимпийских медалей.

– Да.

– Разве не в тот же год Гитлер обязал детей вступать в его армию?

– Гитлерюгенд? Да.

– Всех, кто моложе восемнадцати.

Себастьян кивнул. Мсье Ле Бользек пристально смотрел на Себастьяна.

– Должен признаться, я подумал, что это было очень умно с его стороны. – Себастьян не знал, что ответить, но тотчас стало ясно, что в этом нет необходимости. Мсье Ле Бользек продолжил: – Это обеспечило ему верную армию, не так ли? Бьюсь об заклад, вам выдавали шикарную униформу. И кормили досыта. – Себастьян опустил глаза, обеспокоенный тем, что проявляет нелояльность, ведет такие разговоры с французом, к тому же практически незнакомцем. – Для вас, мальчишек, это наверняка были хорошие времена. Держу пари, были какие-то игры.

Хорошие времена? Игры? Мысли Себастьяна вернулись к одной из этих «игр».

В ней участвовали «взводы» – группы мальчиков, так называемых единомышленников, за исключением того, что одному из них отводилась роль жертвы. Несчастному давали десять минут на то, чтобы убежать и спрятаться, прежде чем остальные отправлялись на его поиски. Когда они приводили страдальца обратно к командиру, им предстояло назначить ему наказание. Однажды командир заметил, что Себастьян не участвует в избиении:

– Кляйнхаус, мы слишком мягкосердечны, да? Ударь-ка его ногой в лицо! Это приказ!

Себастьян уставился на свои грубые кованые ботинки, а затем на испуганное лицо мальчика. Он отвел ногу назад, готовый ударить, но тут что-то дрогнуло в душе, иное чувство взяло верх, и он рванул прочь, побежал так быстро, как только мог. Он был лучшим спортсменом в группе и следующие несколько часов так и бежал, спасая свою жизнь. Наконец наступила ночь, и он остался в лесу до самого рассвета.

Когда наутро он вернулся в отряд, лицо командира было суровым и неприветливым. Он подал знак одному из старших мальчиков, и тот с важным видом подошел к Себастьяну, вперив в него злобный взгляд. У Себастьяна кровь закипела в жилах, и ему снова захотелось убежать, но сил уже не осталось.

Молниеносным ударом в лицо Себастьяна отбросило в сторону, боль пронзила челюсть. Он попытался подняться, но голова кружилась, и он зашатался, смутно осознавая, что вокруг все гогочут.

– Штрафной изолятор для Кляйнхауса! – Голос командира прозвучал громко и ясно.

Старший мальчик потянул Себастьяна за плечо, толкая перед собой и пиная сзади.

– Что ж, Кляйнхаус, если не умеешь драться, всегда можно убежать. – Смех командира отдавался вибрацией в теле Себастьяна, когда его уводили.

Себастьян задумчиво посмотрел на мсье Ле Бользека, не совсем еще очнувшись от воспоминаний.

– Да, – ответил он. – Игры у нас были.

Париж, апрель 1944 года

Элиз

Я подумала, что вечером по дороге с работы зайду в книжный магазин, поскольку хотела подарить Изабель книгу на день рождения. Мсье Ле Бользек обычно закрывался незадолго до комендантского часа, так что я успевала. В магазине было пусто, когда я вошла.