Последнее слово шамана - стр. 36
Удивительно. Сколько Михаил в таких местах ни бывал, а на это никогда не обращал внимания. А вот теперь идет следом за Виктором и видит все это.
Правда, идти тихо по такому болоту не получается, местами стоит вода подо мхом и травой, чавкает. Где-то на ветку наступаешь, но она мокрая, не лопается, но издает какой-то протяжный звук, похожий чем-то на крик испугавшегося или раненого зайца. Пусть все это происходит не так уж и громко, но если за ними кто-то следом идет, может все это слышать.
Боясь этого, Михаил часто оглядывался, смотрел по сторонам, но ничего, кроме стволов деревьев, не видел.
– Давай, давай, не отставай, – торопил Михаила Виктор.
И тот снова ускорял шаг, сильнее и сильнее хлюпая по зеленому мху, проваливаясь глубже и глубже в его пучину. Ноги устали, и еще как! Особенно бедра. Создается такое впечатление, что они внутри наполнились цементным раствором и вот-вот превратятся в какие-то бетонные формы, которыми Михаил уже не сможет не то что управлять, а даже передвигать их.
И рюкзак тяжелее и тяжелее становится. Хорошо, что он не нажал тогда на курок и не убил глухаря. Ему бы пришлось еще и его тушу трех-пятикилограммовую на себе тащить. Виктор бы его не взял, у него и так рюкзак огромный. Чего только в нем нет: и патроны, и дробь с порохом, и соль, и медвежий жир, и сухой спирт, и спирт, и фляга с какой-то микстурой для Михаила, и…
Вспомнилось, как в Афганистане, когда они в горы уходили на несколько дней, чего только с собой ни несли кроме сухого пайка и патронов, да еще и бронежилет на себе, мины или ленты с патронами для пулемета… А еще ему, молодому, «дед» подсунул на всякий случай десять коробок с автоматными патронами да три гранаты. А Мишка тогда, запуганный старшими товарищами, что может в бою ему и этих боеприпасов не хватить, брал что давали. И если бы сержант, его командир, это вовремя не увидел, то тащил бы на себе всю эту тонну.
Но, спасибо командиру отделения, увидел и наехал, как полагается на «бойцов», оставшихся в казарме в ожидании борта, на котором они вот-вот улетят в Союз на дембель.
«Хорошо не убил глухаря…» – громко хрустнул сухой веткой Михаил.
– Слепой, что ли? – выругался Муравьев.
– Та, да, – срываясь на громкое дыхание, выдавил из себя Степнов.
Виктор, внимательно смотря в глаза Михаилу, сощурился и, присев, сказал:
– Поздравляю с новой буквой.
Михаил, еще не поняв, о чем говорит сейчас его старший товарищ, остановившись, сделал шаг назад, и снова под его ногой громко хрустнула ветка.
– Спасибо, тебе, дорогой. Ты че, Мишенька? – И повернул указательным пальцем у виска. – Ты что, Мишенька, не видишь, что из болота вышли и нужно тихо идти, чтобы не наступать на ветки и вообще не шуметь? А?
– Да, да, те, т-те мна, – снова с испугу шагнул назад Михаил и, проваливаясь в мох с водой, оступившись, упал на спину.
– Ёклмнэ, Мишенька, ёкаранный бабай.
– Те, те, – ухватившись за руку Виктора, Михаил с трудом встал на ноги.
– Разведчик называется, – сплюнул Муравьев.
– Та, д-та.
– Мы же только что вышли из болота – и на тебе, наследил как. – Виктор указал на белый мох, замоченный черной водой. – Прямо на берегу все им рассказал. Дурачина ты, Мишенька.
– Та, та.
– Ладно, ёкаранный бабай! Назад идем. Жди меня здесь. – Таким злым за три дня Михаил еще ни разу не видел Виктора.