Последнее испытание - стр. 39

– Кстати, только что вспомнила, – говорит Пинки. – Тебе в офис пришло письмо. Я его захватила с собой и привезла домой. – Девушка идет на кухню – там на стойке она оставила свою сумочку. Возвращается она, держа в руках большой конверт, сложенный вчетверо. – Прочти. Это довольно интересно.

Судя по шапке и логотипу на первой странице, письмо пришло из учреждения под названием «Лаборатории Элстнера». Это весьма уважаемая фирма, которая специализируется на исследованиях в области токсикологической химии и инженерно-технологической экспертизы. Элстнер провел химический анализ чего-то, что называется «контрольные образцы». Далее идут два убористых абзаца, состоящие из терминов и фраз, которые Стерну непонятны: «рентгеновская дифрактометрия», «инфракрасная спектрометрия и пиролиз»… В конце концов адвокат все же понимает, что Элстнер подверг анализу некий образец краски. Одно исследование подтвердило кристаллическую структуру основных веществ, второе установило наличие органических компонентов. В предпоследнем абзаце письма Элстнер делает вывод о том, что можно с высокой степенью вероятности утверждать: краска, подвергнутая анализу, взята с «Шевроле Малибу» 2017 года выпуска, а цвет машины – так называемый «ванильный белый».

Хотя Стерн предпочел бы не признаваться в этом Марте, случаются моменты, когда он чувствует себя совершенно сбитым с толку. В таких случаях ему кажется, что его мозг работает совершенно вхолостую, будучи не в состоянии установить причинно-следственную или какую-либо другую связь между явлениями и событиями, которая, тем не менее, должна существовать. Как правило, это состояние продолжается в течение всего нескольких секунд, но не в этот раз. Стерн кладет письмо на кварцевую поверхность кухонного стола, приставив растопыренные пальцы ко лбу, словно его рука – это антенна, которая способна принять некий сигнал. Но и это ничего ему не дает.

– Пинки, я прошу прощения, но мне совершенно непонятно, какое отношение это имеет к делу Кирила.

– Кирила? Да ведь это касается твоей аварии.

– Той, мартовской?

– Ну да. Я тогда взяла немного краски с твоей машины.

Стерн смотрит на внучку непонимающим взглядом.

– Пинки, но ведь моя машина серого цвета, – говорит он и тут же спохватывается – может быть, речь идет о его новой машине? В течение нескольких мгновений он испытывает приступ ледяного ужаса при мысли, которая мелькает у него в голове. Но нет, нет. Обе машины серые – и новый «Кадиллак», и старый «Кадиллак», просто оттенки цветов разные.

– Дед, это краска с машины, которая врезалась в тебя.

– А, – с облегчением произносит пожилой адвокат. Теперь он все понимает. Водитель, который въехал в переднюю часть автомобиля Стерна на скорости девяносто миль в час, после аварии даже не подумал остановиться и тут же умчался. На месте происшествия оказалась одна-единственная свидетельница, которая дала показания полиции. Ее, слава богу, куда больше интересовало состояние Стерна, чем то, как выглядел автомобиль виновника ДТП. Ее рассказ подтвердил, что столкновение произошло не по вине Стерна. Но женщина оказалась не тем человеком, который мог бы определить марку и модель машины, за рулем которой сидел другой участник аварии, – даже если бы автомобиль стоял неподвижно прямо перед ней. Светлая – это все, что смогла сказать свидетельница.