После катастрофы - стр. 21
Первое время, посещая их репетиции, Аня даже пробовала петь, но у них уже была солистка, и пела она, к сожалению, лучше. Ребята понимающе разводили руками, а Евдокимов не решался об этом Ане сказать. И когда она догадалась, произошла первая ссора: почему молчал? Однако дулась недолго. Да и на что? А вообще, как она им гордилась, какими счастливыми глазами смотрела на него во время концертов, на танцах, во время которых никогда и ни с кем не танцевала!
Когда Евдокимов вспоминал то время, ему казалось, что тогда буквально всё вокруг пело. Пели магнитофоны, проигрыватели, радиоприёмники, уличные колокольчики. Пели в городских домах культуры, сельских клубах, парках, университетах, институтах, техникумах, училищах, школах, детских садах. Пели в каждом дворе, на каждой улице, в квартирах, подъездах, на лестничных площадках. Пели у ночных костров, походных палаток, в поездах дальнего следования, заказных автобусах.
Никогда ещё песня не была таким властелином умов и столь обнаженным нервом жизни, как во времена появления первых электрогитар, в то удивительное время негласного союза молодёжи всей планеты, когда казалось, не было гор, которые нельзя было не свернуть. Всё, что происходило вокруг – космонавтика, технический прогресс, противостояние систем, – воспринималось в виде незначительного обрамления того, чем были поглощены буквально все.
Это было невозможное ни для каких идеологических ухищрений время, когда во всех странах мира молодёжь пела одни и те же песни на одном и том же языке. От этих песен, как от родников, по всей земле растеклись ручьи и реки, орошая готовую к плодоношению почву новой весны человечества, весны молодых чувств, того неповторимого времени, когда даже «Цветы» пели («с целым миром спорить я готов… в том, что есть глаза у всех цветов, и они глядят на нас с тобою…»), а гитары были не только электрическими, но и «поющими» и «голубыми».
Это было время поступи («алло, мы ищем») всё новых и новых талантов. Господствующая идеология в сердцах молодежи была поглощена музыкой совершенно. И хотя чиновники всячески пытались вклиниваться в репертуар, ни одна из обязательных в концертных программах песен не находила отклика ни в одном сердце и не овладела ни одним умом. Они относились к той обязаловке, от которой, как от чумы, шарахались со школы. Их просто-напросто терпели, как терпят выживших из ума родственников, брюзжащую соседку.
Это было время, когда семиструнные гитары уходили в историю, шестиструнные были в дефиците, а электрогитар не было вообще, и по всей стране развернулось их кустарное производство. Это же касалось и усилителей низкой частоты, и акустики. А микрофоны! А ударные установки! Да что там, даже шнуры и разъёмы составляли дефицит!
Качество извлекаемого звука от самодельных гитар было отвратительным, но вскоре появились заводские. Лучшие ударные установки и аппаратура привозились из-за рубежа, гитары – тоже. Всё это стоило сумасшедших по тем временам денег и было доступно далеко не всем. И, однако же, это не мешало появлению всё новых и новых вокально-инструментальных ансамблей.
Охватить всё, что происходило тогда, физически невозможно. Но если от одной капли воды можно получить представление об отразившемся в ней солнце, так по истории одного ансамбля можно получить представление о целой эпохе.