Посланник Золотистого шмеля. Повесть - стр. 3

Окинув Алёшу с головы до ног, светловолосый сказал:

– Не из наших. Поёхали, Семён. Бог с ними пусть едут. Некогда нам с каждым встречным знакомства заводить. Хозяин до ночи быть велел.

– Погоди. Две-три минуты нам с тобой погоды не сделают, а вот ежели этот барин на заставу заявится и разболтает, что да как? – процедил чернявый. – Так вы, зна́читца, из столицы, и как там погодка?

– Как обычно моросит… и ветерок, – так же ехидно ответил Алёша. – Раз уж вы, милостивый государь, решили мне допрос учинить, могли бы и для начала представиться. Или у вас здесь такое не принято?

Чернявый рассмеялся.

– Поглядите как, мальчик видимо не совсем понял, во что встрял. Думает он не на Прусском кордоне, а в модном салуне, в Питере. Ты глянь на него, Миша. Судя по шинельке и шевро́нчику, юнкерок. И какой бравый – истинный золотопогонник.

– Ты бы золотопогонников не трогал, – огрызнулся светловолосый.

– Да, ладно тебе обижаться. Ты же теперь вроде не из них… нашенский.

– Юнкер Чернышов, Владимирское училище. Слышали наверное? – представился Алёша и посмотрел на светловолосого.

– Бывшее Санкт-Петербургское пехотное, как же не слыхал, слыхал, – кивнул тот хмуро. – Звать-то тебя как, юнкер Чернышов?

– Алёша… Алексей Максимович.

– Так вот, плохи твои дела, братец Алёшка, – процедил чернявый. – Ой, плохи.

– Чем же они плохи? – Алёша сдерживал возмущение. Судя по тому, как струхнул Фролка, с этими бандюгами и впрямь лучше не связываться.

– А тем, что не там и не в то время ты оказался. Отвечай быстро куда едешь и зачем! И быстро отвечай, как в училище учили!

Командный тон чернявого почему-то вывел Алёшу из себя. Чего это он тут раскомандовался?

– Ничего я вам больше говорить не стану! Что вы себе позволяете? Если не прекратите сейчас же, я буду жаловаться.

Чернявый резко ударил Алёшу в грудь, и тот рухнул, ударившись головой о дужку повозки. Тут же вскочил, глубоко задышал, но, бросится на обидчика, не посмел. Дуло обреза смотрело Алёшке прямо в грудь. Чернявый оскалился:

– Не рыпайся, милок, а то душу из тебя вышибу. – Фролка же рухнул на колени и заголосил. Чернявый замахнулся на Фролку, тот сразу же умолк. – А мальчишечка с гонором. Глянь, Мишаня, как весь надулся. Гордый, точно вельможный пан.

– Да какой он пан? Так, мелюзга подзаборная, – усмехнулся светловолосый.

Алёша сердито надул губы, но промолчал. Ладно, мы ещё выясним, кто тут мелюзга.

– Не тот пан, на ком бархатный жупан, а тот, у кого обрез да наган, – прошипел чернявый и похлопал себя по висящей на поясе кобуре́. – Давай вещички его проверим, раз говорить не желает, сами всё выясним.

Он вытащил из повозки Алёшин саквояж и вывалил его содержимое прямо на снег. Алёша не верил своим глазам. Что же такое твориться?

– Да как… да как вы смеете?

Теперь Алёшу ударил светловолосый, ударил в лицо. Свет на мгновение померк.

Через какое-то время Алёша пришёл в себя уже на земле. Вокруг были разбросаны его вещи: рубашки, полотенца, пара сменного белья. Сладковатый вкус крови щекотал язык. Светловолосый снял с руки перчатку и потирал ушибленные костяшки. От обиды Алёша прикусил губу, слёзы наворачивались на глаза. Его ещё ни разу так не били – не били по лицу. Алёша смотрел на светловолосого с ненавистью: «Негодяй… подо́нок… А ведь бывший офицер. Да за такое…»