Пошел купаться Уверлей - стр. 3

– Ну и чего вам надо?

– Вас как зовут?

– Князева.

– Надо же. Как официально. Так вот, гражданка Князева, вы не видели в последние два-три дня незнакомых людей в доме?

– Да они мне все незнакомые. С кем поздороваешься, с кем – нет, – ворчливо пробормотала она. И внимательно оглядела Якушевского.

«А глазищи-то, глазищи, – подумал капитан. – Такие могут ожоги оставить».

– Вы куда-то собрались уходить?

– А вам что за дело?

– Да это я просто так спросил. Что мы в дверях стоим? Давайте или туда, или сюда. Неудобно на пороге разговаривать.

– Отвернитесь! – приказала она. – Я дверь закрою.

– Ну-ну! – Дмитрий повернулся спиной к женщине. – Только учтите, оперативники из УГРО и затылком видят.

– И много у вас в уголовке таких шутников?

– Через одного.

Князева довольно долго гремела ключами. Что-то у нее не ладилось.

– Не помочь? – спросил Якушевский.

– Можете поворачиваться.

– Вот спасибочки.

Он обернулся и увидел, что девушка смеется.

– Ах вот как! Разыграли дурака на четыре кулака?

А сам подумал: промах допустили товарищ капитан. Даже и к красивым женщинам нельзя спиной поворачиваться. Они-то и могут быть особо коварными.

– Ну, чего у вас?

– Подойдем к окну?

Окно, наверное, лет десять уже не мыли. Улица за ними выглядела как в тумане, а проржавевшую отмостку загадили голуби.

Оба встали так, чтобы не касаться подоконника.

– Последние дни вам никто посторонний не попадался?

– Это в связи с покойником из сорок первой?

– Так попадались посторонние?

– Так бы и сказали.

Он усмехнулся. Как будто с этого вопроса и не начал разговор.

Девушка задумалась, рассеянно глядя на немытое окно. Потом сказала:

– Выходил один певун из парадной. Но еще до того, как дед умер. Наверное, накануне.

– Певун?

– Ну, да. Чего-то напевал.

– Коля пел, Борис молчал…

– Толя пел.

– Так вы знаете, как его зовут? – обрадовался Якушевский. – Ваш знакомый?

Девушка укоризненно посмотрела на капитана.

– Скажете тоже. Это у Михалкова стихи такие. «Толя пел, Борис молчал. Николай ногой качал».

– А я-то обрадовался…

– Очень надо?

– Очень!

– Песенку-то я знаю. Знала. Но не помню. В ней еще какое-то имя заковыристое, но очень знакомое. Но я тоже не могу сейчас вспомнить.

– Прямо как лошадиная фамилия.

– Ну, лошадиную-то я помню. Овсов.

«Этой девушке палец в рот не клади, – подумал Дмитрий. – Все-то она знает». Сам он фамилию Овсов не помнил.

– Визитку дадите?

– А почему не дать? Дам.

– В книжках всегда так пишут: «Вот вам мой телефон, если что вспомните, позвоните».

– Вспомните «заковыристое» имя, позвоните?

– Позвоню. У вас телефон тут только служебный? – спросила она, рассматривая визитку.

– Ага.

– Ну-ну. – Девушка спрятала полоску картона в сумочку и помчалась вниз по лестнице. Ее каблучки звонко застучали по ступеням.

«Даже лифт не стала вызывать, – с сожалением подумал Якушевский. – И не попрощалась. Нахалка».

Как бешеный зазвонил телефон. Он всегда так звонил. Чтобы инспекторы не спали? Дмитрий пытался как-то его «утихомирить» и даже разобрал. Но когда снова собрал, телефон стал трезвонить еще сильнее. Капитан был с техникой на «вы».

– Это капитан Якушевский?

Голос мелодичный и вроде бы знакомый. Но женщин с таким приятным голосом капитан не знал. Только…

– Лидия Павловна?

– Вы меня узнали?

– Конечно. У вас такой милый голосок!

Дмитрий тут же поморщился. Слово «милый» ему совсем не нравилось. Но вот поди ж ты, сорвалось с языка!