Поручик Ржевский и дама-вампир - стр. 12
– А может, невеста приехала из Трансильвании? – с улыбкой спросил Петя, до этого молчавший.
Тасенька чётко повторила бабушке вопрос.
– А разве там польская земля? – удивилась Белобровкина.
– Нет, – помотал головой Петя, а старушка нахмурилась:
– Раз это земля не польская, что ты меня путаешь? Говорю же: невеста была полячка.
– Да я так, – пытался оправдаться Петя. – Польские земли лежат по соседству с Трансильванией, а в самой Трансильвании находится значительная часть Карпат. К тому же Трансильвания – поистине медвежий угол. Вы сказали «глушь», вот я и вспомнил самое глухое место всей Европы.
– Но почему Владислав Казимирович – нечисть? – в который раз спросил Ржевский, решив во что бы то ни стало добиться ответа.
Тасенька повторила и этот вопрос, а Белобровкина ещё больше нахмурилась.
– Почему нечисть? – грозно произнесла она. – Да оттого, что Казимир после смерти жены тайно перекрестил обоих детей в католики! Оттого и получилось, что Казимирова дочка вышла за поляка, а Казимиров сынок на полячке женился. Среди русских найти католиков мудрено, а среди поляков и искать не надо – все они католики.
Поручик облегчённо вздохнул:
– Ну и ладно. А то ходят слухи, будто этот Владислав Казимирович – упырь.
За столом все ахнули кроме Белобровкиной, которая опять не расслышала. Пришлось Тасеньке в который раз повторять слова Ржевского.
Бобричи уже успокоились и принялись доедать остывающую уху, когда старушка задумчиво сказала:
– А может, и упырь.
Глава семейства Бобричей застыл с ложкой в руке, а его жена воскликнула:
– Как упырь! То есть с нами по соседству живёт упырь? – Она обеспокоенно посмотрела на дочерей. – Но упырей не бывает. Это же сказки.
– А может, и упырь, – всё так же задумчиво повторила Белобровкина. – А может, и нет никакого Владислава Казимировича. Может, это сам Казимир притворился своим же сыном, чтоб никто не удивлялся, отчего Казимир так долго живёт и не помирает. Жену уморил, а сам живёт.
– Бабушка, но ведь у господина Крестовского была ещё и дочь, – возразила Тасенька. – Откуда же она взялась? Ведь после того, как человек стал упырём, у него дети не родятся.
– А ты тоже знаешь, откуда дети берутся? – Белобровкина подозрительно посмотрела на внучку, а затем на Ржевского и сказала: – Вот, пошляк! Твоё влияние.
– Бабушка, Александр Аполлонович здесь ни при чём, – поспешила оправдаться Тасенька. – Про детей я в книжке читала.
Однако Белобровкина уже не слушала и будто сама с собой продолжала рассуждать:
– А может, и не было никакой дочки. Никто эту дочку толком не видел. Отец никуда её не вывозил. Даже в Тверь. А как выдал замуж, так дочка и вовсе пропала, будто не было. Может, это всё – сплошь обман. Может, помещицу Костяшкину обманули и одурманили. Может, ей только казалось, что она вышла замуж и детей родила. Одурманили её, чтоб она завещание написала на сына, которого нет. А на самом деле есть только упырь Казимир да его упыриха, которую он к себе пригласил из польской глуши.
«Вот чертовщина!» – подумал Ржевский, хоть и не поверил рассказу.
И всё же у поручика появилось смутное беспокойство, которое только возросло, когда он в вечерних сумерках возвращался из гостей к себе в имение.
Летом вечера долгие, да и ночи светлы, так что можно было не бояться заблудиться, а разбойников в тех местах не водилось, но Ржевский погонял рысака. Отчего-то хотелось поскорей добраться до дому.