Портартурцы. 1940—1942 - стр. 17
Подошел, покачиваясь, поручик.
– Никак не ожидал, – рассмеялся он. – У Лыкова японка-шпионка живет. – Поручик, узнав об ухаживании Лыкова за Валей, был оскорблен. – Купеческая распущенность! Разгильдяйство! Лыковщина!..
Валя встала и, обернувшись, строго посмотрела на поручика.
– Где Николай Степанович? Ушел домой? А вы, Игорь Сергеевич, хорошо знаете Лыкова? Я не склонна хвалить его, и все же, прошу вас, не теряйте к себе уважения…
Поручик моментально отрезвел и, схватившись за голову, выбежал из гостиной.
– Какая бестактность! Тихон так бы не поступил, – прошептала Валя.
2
Как только Лыков ушел в гости, Саша-сан уселась за письменный стол и принялась старательно выписывать цифры из железнодорожных накладных и пароходных коносаментов.
«Брусья лиственничные —1200 штук, брусья сосновые— 20 000 штук, балки тавровые – 6000 штук, цемент—1500 бочонков».
– Подобные записи Саша-сан делала спокойно и свободно даже в присутствии Лыкова.
После скандала у Иновых Лыков раньше всех ушел домой. Ему стало грустно и досадно. Над выводами капитана он внутренне смеялся, но сомнение закралось.
Саша-сан встретила хозяина с радостной улыбкой и хотела пройти с ним в спальню.
– . Подожди, голубушка. Мне нужно одно письмо прочитать. Оно лежит на письменном столе.
Они вошли в кабинет. Увидев исписанным длинный лист тонкой японской бумаги, Лыков рассмеялся:
– Опять письмо папе и маме? Ты научи меня писать по-японски. Красиво у вас закорючки выходят.
Лыков положил ладонь на письмо и пригляделся к нему.
«Цифры. Зачем в письме цифры?» – подумал он, и кровь ударила в его лицо. Навалившись на стол всей грудью, как бы ища нужную ему бумагу, он просмотрел итоги накладных и коносаментов. В письме были те же цифры.
– Не могу найти. Разве в сейф положил? Ты кончила писать? Кончай. Спать пойдем. Иди готовь постель, а я запру бумаги. Ты у меня, голубушка, замучилась с переводами коносаментов. А я все гуляю. Шабаш! По-серьезному возьмемся за русское дело.
Японка поцеловала Лыкова и направилась в спальню, а он сгреб со стола всю переписку.
«Постой! У меня же есть другой ключ от несгораемого шкафа. Вероятно, сюда не подходит», – думал Лыков, запирая сейф. Он достал ключик из кошелька. – Очень похожи друг на друга. Не подходит. Прекрасно… Забавно будет, если воры похитят ключи…»
Саша-сан лежала в постели с закрытыми глазами. Лыкову не давали спать нахлынувшие думы. Прав или неправ капитан? Раскинув руки, Лыков притворно захрапел. Прошло десять – двенадцать томительных минут. Саша-сан спустила ноги с постели и просунула руку под подушку за ключами. Поднявшись, она стала во весь рост и, наливая в стакан холодную воду, прислушивалась к храпу Лыкова, потом отошла от кровати и бесшумно придвинулась к двери.
Очутившись у сейфа, она привычным жестом взяла ключ и сунула его в скважину. Не входит. Перевернула. Опять не входит. Лоб Саши-сан покрылся холодной испариной.
«Какие-то новые ключи? Почему я о них ничего не знаю?» – подумала она и вернулась в спальню. Лыков по-прежнему всхрапывал.
«Лихоманка затрясла. Волнуешься? Ключ-то не подошел? Значит, дело серьезное. Ловко же я придумал! Папа и мама не получат очередного письма». Лыков не удержался и засмеялся.
– Что с тобой? – вскрикнула японка и откинула одеяло.
– Веселый сон я видел. Спи. Завтра расскажу.