Порочные. Ты – мой запрет - стр. 8
Вивиан почти бегом спускается по лестнице навстречу мужу. Когда Филипп заходит в дом, она резко останавливается на последней ступеньке и с улыбкой смотрит на него. Он видит её. Но не говорит ни слова. Никакого «привет», никакого радостного взгляда в её сторону. Ни улыбки, ни банального «скучал». Только быстрый кивок в знак приветствия, и снова его внимание возвращается к телефону.
Вивиан остаётся на месте. На секунду ей кажется, что она стала невидимой. Будто в этом доме он замечает всех, кроме неё.
Филиппа волнует только одно – чтобы всё прошло безупречно. Чтобы на вечеринке были нужные лица, правильная музыка, идеально расставленные бокалы.
Он ходит по террасе с привычным холодным лицом, молча раздаёт указания, придирается к сервировке, осматривает зал и делает замечания официантам. Как будто это его единственный повод для беспокойства сегодня.
Вечером собираются гости – мужчины в дорогих костюмах, с часами на запястьях дороже некоторых машин, и женщины в дизайнерских платьях, усыпанных камнями. Бриллианты сверкают в каждом движении, улыбки одинаково белоснежны, манеры – отточенные, как у актёров на сцене.
Все улыбаются друг другу, ведут вежливые светские беседы, смеются над шутками, которые не смешны.
Вивиан проходит среди гостей легко, с той самой улыбкой, которую так ценит Филипп. Слушает, кивает, поддерживает разговоры, делает вид, что ей интересно. Идеальная хозяйка дома.
Она ловит на себе взгляды – кто-то восхищается её платьем, кто-то перешёптывается о чём-то личном. Она привыкла. Привыкла прятать усталость за макияжем, скуку – за вежливостью, а равнодушие мужа – за натянутой улыбкой.
Она не может его подвести. Всё должно быть безупречно.
И она – часть этой идеальной картинки. Хотя внутри всё давно трещит по швам.
Сам именинник появляется ближе к девяти – намного позже, чем планировалось. В полупьяном состоянии, с бутылкой виски в руке. Волосы взъерошены, рубашка расстёгнута на несколько пуговиц, кроссовки в пятнах засохшей грязи.
Кто-то из гостей произносит ему поздравления, но Лэндон даже не оборачивается. Делает глоток из горлышка, делая вид, что не слышит. Или нарочно игнорирует.
Вивиан наблюдает за этим со стороны. Стоит у колонны, с бокалом шампанского, стараясь не выдать ничего на лице.
Она видит, как Филипп, стоящий чуть поодаль, бросает в сторону сына быстрый, жёсткий взгляд. Тот самый, что с детства вбивал в Лэндона, как нужно себя вести.
Но виновник торжества будто издевается. Идёт дальше, медленно, глядя поверх голов, не обращая на гостей внимания.
И именно тогда он замечает Вивиан.
Их взгляды сталкиваются. Уголки губ тут же приподнимаются в наглой, насмешливой ухмылке. От этого взгляда по спине Вивиан пробегает неприятная дрожь, будто тело подаёт сигнал тревоги.
Он идёт дальше, не отводя от неё взгляда. А она остаётся стоять, словно вкопанная, в окружении чужих людей, с бокалом в руке и чувством, что праздник только начинается – но не для гостей. Для него.
Вивиан игнорирует его взгляд и поспешно отводит глаза, делая вид, что рассматривает гостей.
Она стоит в облегающем чёрном платье до колена – элегантном, сдержанном, но при этом подчёркивающем каждый изгиб. Волосы аккуратно собраны в пучок, макияж – идеален, как с обложки. Она выглядит безупречно. Но только снаружи. С какой секундой становится всё сложнее удерживать равновесие – и на высоких шпильках, и внутри.