Поретеск - стр. 2
Сослуживец, на самом деле – девушка, потому правильнее всё-таки называть её коллегой, имя которой – Алина. Они дружили с первого курса, тогда в начале учёбы между ними вспыхнул недолгий «огонёк», приятельские отношения могли бы перерасти в нечто большее, да девушка по молодости проявила «кокетство», чего-то не заладилось у них, после Дима повстречал Ирину, влюбился в ту без памяти. Лина же, не раз пожалев о своём «упущенном шансе», продолжала испытывать сильные, трепетные чувства к ранее однокурснику, ныне коллеге, что, собственно, для него не являлось тайной. Девушка она вполне симпатичная, попадая на её анкету в соцсетях, мало кто из мужчин быстро пропускал её или тем более ставил «минус». Выглядит моложе своих двадцати пяти, за внешностью и фигурой бережно следит, как говорится, – «И мусор в своём подъезде не пойдёт выносить, не накрасившись». Невысокого роста, спортивного телосложения, имеет ярко выраженные женские выступы, из-за чего и будучи одетой по уставу, её сложно попутать с мальчиком; тёмненькая, волосы по плечо, от природы прямые, хотя коллегу редко кто видел с распущенными локонами, обычно она подбирала их в хвостик или полностью прятала под фуражку/кепку. Для полного представления Алины следует указать: её мама русская, папа кореец, по фамилии, достаточно известной, на постсоветском пространстве – Цой. Думаю, не стоит говорить, какими шутками и вопросами её обычно донимали друзья и знакомые. С другой стороны, прозвище никто никогда Лине не придумывал, удовлетворялись величать по фамилии.
– Ты на службе бываешь? Это мне отпуск дали в две недели, тебе вроде нет. – Вместо приветствия, пробормотал сорванным голосом Дмитрий, – кадры без тебя распадутся наши.
– Командир в курсе, он сам просил… ты знаешь, о чём. – Алина разумно не задавала дурацких вопросов типа: «Ты в порядке?»
– Передай – «всё хорошо!» Господи, задолбали все, дайте мне одному побыть! Я уже телефон выключил, на почту не отвечаю, все лезут и лезут со своим: «Сочувствую; ты держись, ты же мужик; как ты себя чувствуешь?» – отлично чувствую! Ничего же страшного не произошло. Зачем спрашивать разные глупости? Словно непонятно без того, как я себя ощущаю… превосходно! Будто трагедии не случилось, а я просто перебрал со спиртным вечером и теперь собутыльники спрашивают: не сильно ли болит голова.
Цой промолчала, понимала: любые слова сейчас окажутся лишними и, очень не хотелось, чтобы её попросили уйти… переживала сильно за любимого друга.
– Ладно, – вроде успокоился Дмитрий, – раз пришла, свари кофе, пожалуйста, пару бутиков там, в глотку ничего не лезет, да надо бы, а то точно сознание при всех потеряю на похоронах.
– Тебя подвезти? – Имелась у Цой своеобразная манера: она вроде молчит, по её лицу можно определить, что задумалась крепко над чем-то (зависла), а после начинала внезапно говорить, причём громко. Кто девушку мало знал, долго привыкали к подобному и пугались.
– Нет! На такси доеду, ещё с вечера вызвал на половину первого, предупредил диспетчера, чтобы сказала водителю: «Молчать в дороге».
Дима, слегка надкусив хлеб с колбасой, отбросил его обратно на тарелку.
– Не могу! Не лезет в горло ничего… пойду на улицу, скоро подъедет машина, ты тоже ступай.
– Слушай, Дим, – неуверенно, боясь показаться нетактичной, начала Алина, – давай, после поминок я тебя заберу к себе, побудешь у меня некоторое время, одиночкой не нужно горевать, лишнее оно. Опять же, так и мне, и нашим всем спокойнее будет. Тем более, здесь всё про Иришку напоминает, зачем душу рвать?